Туман и Молния. Книга IX

– Что ты об этом знаешь? Я на «ферме» был, а потом меня продали нечистым, и в городе я сидел в тюрьме и воевал как раб, как мясо, которое кидают на передовую. Я был отличным рабом!

– Но потом, когда ты познакомился с Арелом?

– Стал его рабом. Его шлюхой. Арелу он нравился, он пристегивал меня к кровати за него, он не приказывал его снимать. Это долго. Это нужно пилить.

– Я понимаю. Но ведь это возможно было сделать! И… И я поняла сейчас, почему ты этого не делаешь! Сейчас только до меня дошло! Ты его не снимаешь не потому, что ты раб! И не потому, что Арелу это нравилось! Ты его не снимаешь, потому что раб – мой брат! И ты ему это демонстрируешь! Он, он должен ходить в этом тяжелом ошейнике, потому что он – твой раб! Ты не снимаешь, чтобы показать моему брату, кто он. И ты обращаешься с ним, как с рабом. А шутка в том, что выглядишь как раб – ты!

– Я очень хорошо обращаюсь с твоим братом, поверь мне, ты просто не представляешь, как должен выглядеть раб в моём мире. Какой ошейник и что ещё он должен носить! Поверь мне, этот ошейник меньшее из того, что ему бы следовало надеть на самом деле по-хорошему! Но это и моё тело тоже, поэтому я ограничиваюсь всего лишь несколькими атрибутами.

– И ошейник в их числе? Да?

– Да!

– Я хочу чтобы ты его снял.

– Нет!

– Но тебе самому в нём разве удобно?

– Нормально!

– А ему плохо! Сними!

– Прямо сейчас хочешь снять?! Голову мне отрежь тогда!

Карина закрыла лицо руками;

– Пожалуйста, не злись, прошу. Может, возможно надеть на него ошейник полегче? Этот сколько весит?

Она подняла на него умоляющие глаза, попытавшись вложить в свой взгляд всё, что чувствовала, всю мольбу:

– Прошу тебя! Давай, когда мы приедем к Арелу в Имение, ты прикажешь распилить этот ошейник и надеть на брата другой, чуть легче. Я не прошу снять совсем, я понимаю, что он твой раб и должен быть в ошейнике, как бы это абсурдно не звучало и не выглядело, ведь вы – одно целое.

– Я подумаю, – сказал Никто, и Карина видела, что он пока не собирается откликаться на её просьбу.

– Сделай лучше такую мочалку из пучка травы, как ты делаешь, чтобы одежду оттереть. А? Займись делом. Твой брат в порядке, я не сделал с ним и сотой доли того, что должен был, потому что мне тоже нужно это тело. Вот и всё. Не волнуйся за него.

Карина отвернулась, чтобы он не видел её слёз, и принялась рвать траву.

Он молча взял у неё скрученный пучок травы, подошёл к кромке воды и принялся оттирать от грязи свои сапоги, он молчал и не смотрел на неё и явно больше не хотел продолжать разговор про брата, про ошейник, про рабство и правила поведения Демона в теле человека, и правила поведения человека, в котором поселился Демон. А она смотрела на него, и перед глазами стояла картина царапающего когтями ошейник существа, с лицом, искаженным отчаянием и безнадежностью. Незрячего и немого.

– Знаешь, что? – вдруг сказала она.

– Что? – он глянул на неё исподлобья, не отрываясь от своего занятия.

– Ты сейчас впервые не стал юлить и придумывать отговорки, ты сейчас впервые признался, что ты Демон в теле моего брата.

– И что?

– Ничего. Просто странно, почему?

– Ну, ты ведь всё равно так считаешь?

– Да. И я правильно считаю. Это правда. И если бы раньше сказал, я бы не ушла. Если ты боялся сказать, думая, что я испугаюсь и уйду, а я тебе была нужна для твоего колдовства…

– Ооо, твою мать, – протянул Никто. Отбросил травяную мочалку и посмотрел на Карину очень внимательно. – Иди сюда.

– Зачем?

– Боишься? А как ты собралась к Арелу идти? Он пострашнее меня будет в том, как обращается с женщинами. И Лис там.

– А если я им расскажу все? Что ты Демон.

– Они знают.

Карина опешила:

– Ты им говорил?

– Иди сюда.

Она подошла, и он прижал её к себе, приблизил лицо близко, смотря прямо в глаза.

– Говори им, что хочешь, мне всё равно. А тебе я сказал сейчас просто потому, что теперь можно. Но больше не спрашивай.

Он оттолкнул её легонько:

– Ты мыться будешь?

К вечеру они пришли в Имение, Никто вёл их окольными путями, буквально огородами, чтобы не попадаться на глаза редким крестьянам, впрочем, большинство из них, по-видимому, работали в полях и им не встретились. Обогнув большой массивный дом, Никто вскрыл какую-то заднюю калитку.

– Мы крадёмся как воры, – заметила Карина.

– Хочешь, чтобы на тебя пялились все слуги?

– Нет.

И всё равно, несмотря на все предосторожности, у самого крыльца им всё же попалась какая-то дородная служанка, которая, увидев выходящих из-за угла незнакомцев, охнула, выпучив глаза, и бросилась в противоположную от них сторону.

Глава пятая.

Друзья

Карина и Никто вошли в дом и главную залу Имения. Перед ними за столом сидели Орёл и Лис. И лицо Лиса было грубо раскрашено так, как обычно размалёвывают себя дешёвые шуты на ярмарках. А в его ушах вместо серёг блестели шутовские колокольчики. Нелепый грим безобразно искажал черты Лиса, и узнать его можно было только по рыжим волосам.

– Ох, – невольно вырвалось у Карины при виде этого.

– Привет, – сказал Никто, и тоже глядя на Лиса, не удержавшись, хмыкнул.