Туман и Молния. Книга VII

– Никто как ты думал меня провести, вот так изуродовав его тело? Орёл тебе разве не рассказывал, как обычно заканчиваются у меня допросы?

– Рассказывал, – едва выговорил Никто.

– И на что ты надеялся, ты не думал, как меня это взбесит?

Никто молчал и не поднимал головы.

– Или ты хотел меня взбесить?! Кинуть мне в лицо вот это, и сказать: «Видишь, что я сделал?»

Никто поднял левую руку к своему лицу, подсунул пальцы под край полумаски возле самого уха, и потянул, отдирая её от кожи, открывая шрам.

– Видишь, что ОН сделал? Тот, кого ты записал в покойники! Ввязывался в истории одна глупее другой! Резал сам себя в отчаянии.

– Я рад, что он сопротивлялся. Меня это радует!

– Наслаждайся!

– Его могила будет красивой! Веришь мне?!

– Да! Запихни его в могилу побыстрее, с глаз долой. И потом скорби как по жене, всю оставшуюся жизнь! Закопай поглубже, неважно, что он ещё живой!

–А это ещё что такое?– вдруг скорее сам себе задал вопрос Корс, и быстро

подойдя к вжавшемуся в стену Никто, склонился над ним, и резким движением сорвал с его шеи тонкую золотую цепочку с маленьким колечком на ней.

Он сжал колечко в кулаке:

– Не смей осквернять её память!

– Это кольцо моей девушки, – сказал Никто с вызовом, – какое вам до этого дело?!

Корс взглянул на него немного удивлённо и усмехнулся:

–Начнём с того, что это кольцо… впрочем… какая теперь разница.

Он вернулся за стол и, раскрыв ладонь с каким-то странным выражением лица, разглядывал маленькое украшение.

Увидите его – наконец прошептал он, – Уведите! И… будь ты проклят! Закричал он когда конвой поднял Никто с пола и нахлобучив ему на голову мешок потащил за дверь.

Глава пятая. После

– Ну?! – Карина в радостном возбуждении, влетела в комнату для допросов, – Ты убедился? Я дождаться не могла когда вы закончите… – она перевела взгляд на замершего, сгорбившегося отца, на опрокинутый стул, кровь на полу, горку браслетов Никто лежащих на краю стола.

– Ты что тут делал с ним? – её голос стал глухим, – ты в своём уме…

– Не смей, – Корс резко поднявшись, вдруг так закричал на неё, что у Карины от этого злого окрика непроизвольно на глазах выступили слёзы. Но она сдержалась:

– Ты можешь… можешь, хотя бы объяснить мне.

– Никто демон!

– Чушь! Я не верю в демонов!

– А я верю!

– И ты казнишь его?

– Обязательно! Но сначала я отомщу ему, жестоко отомщу! Я его разделаю под орех, доченька моя! У меня есть кое-какие мысли на этот счёт, я здорово над ним поглумлюсь, будь уверена!

–Боги! Ты и так достаточно поглумился над ним! Куда уж больше! Ты даже не взглянув на него, не разобравшись, отправил в рудники! А если бы тогда поговорил с ним, тогда увидел его… Вполне возможно тогда его ещё можно было спасти и он не был бы таким испорченным!

– У меня нет времени встречаться и допрашивать лично всех подряд!

– Но ты жалеешь, что сделал тогда так? Жалеешь? Ну, признайся мне! Признайся, что ты мог бы поступить по-другому!

– Мог. Но я не жалею!

–Жалеешь!

– Хорошо, жалею, но мне всё равно, что ты об этом думаешь. И тогда уже было поздно! И сейчас тем более.

– Я так не считаю, он не такой плохой, как кажется, он лучше других из людей князя. Ну, конечно! Как я могла подумать, что ты примешь его! Как бы ты представил его всем своим напыщенным друзьям. Что твой сын раб, отрепье из «Нижнего», и полукровка.

– И наркоман.

– Да!

– С переделанным телом, изуродованным лицом, с ног до головы покрытый татуировками, раб князя, носящий его… – Корс замер на полуслове.

– Носящий его что?! – не поняла Карина.

– Его клеймо. Клеймо. Понятно?

– Да! Это ведь так ужасно! Это перевешивает всё, и то, что он твоя кровь и плоть и то, что он твой такой желанный сын и сын твоей любимой женщины. Интересно, а мать приняла бы его любым? Я не знаю его толком, но я принимаю его как своего брата, любым!

– Ты его не примешь. Ни я, ни ты. Он не член нашей семьи, – он никто, в прямом и переносном смысле этого слова!

– Ты так стесняешься его, что готов поверить и убедить сам себя в то, что демоны существуют, и они вселяются в человеческие тела и живут в нашем мире.

–Да.

– Отец, тебе самому не смешно?

–Мне, не смешно! Мне совсем не смешно Карина. И я надеюсь, что когда ты была там, в замке, ты не общалась с ним.

– Общалась! Он мне жизнь спас, в «Нижнем» нам устроили засаду люди Чёрного Бея, и Никто закрыл меня своим телом, и получил сильный тычковый удар в живот.

– Ты лжешь, я не видел никакого шрама у него на животе, только небольшой ожог, да и то, похоже как будто о него тушили сигарету. Чему я вполне поверю. У него шрам от бычка на животе, а не от меча!

– Потому что он воспользовался «чёрной водой» и «самой», чтобы заживить рану и остаться в живых. Я видела! Он спас меня! И я благодарна ему за это!

– Ты надеюсь, в порыве благодарности не рассказала ему о своих предположениях по поводу вашего родства?

–Нет, не рассказала. Но показывала медальон матери

–О-о-о! Теперь понятно откуда он знал про Инесс.