Туман Лондонистана

Рамдан курил, зажав сигарету на свой манер, между пальцами у самой ладони. Струйка дыма попала ему в глаз, и он недовольно прищурился. Потом тонкой струйкой между передних зубов сплюнул в открытую дверь и сказал по-английски нашим похитителям:

– Я поговорю с ними сам.

До этого боссом был рыжий. Теперь приказы отдавал не он.

Рамдан пропустил в сарай Мустафу и закрыл за собой дверь. Он поискал глазами, на что сесть, увидел пластмассовый, когда-то голубой, садовый стул, поставил его у стены напротив нас с Лешкой и уселся. В течение этих долгих секунд его взгляд то и дело находил мои глаза, и тогда губы его растягивались в торжествующей ухмылке. Это было его шоу.

– А вы что-то помолодели, – сказал он, переведя глаза на Кудинова.

Да, Лешка ведь приходил на встречу вместе со мной в обличии старого джентльмена. Черт! Наша идея выдать его за случайного прохожего уже не сработает.

– Я предупреждал, чтобы вы оставили моего брата в покое, – продолжал Рамдан. Вроде бы миролюбиво напомнил, но прозвучало зловеще.

– Теперь ты меня слушай, – сказал я. Есть ситуации, когда нельзя отдавать инициативу. – Одно опрометчивое движение с твоей стороны, и Мустафу уже ничто не спасет. Безопасностью твоего брата будем заниматься мы. А ты займись своей.

Мустафа стоял слева от него, прислонившись спиной к стене. Мог он сам меня сдать? Нет, по нашему последнему разговору не похоже было. Да и сейчас он явно не в своей тарелке, по-видимому, получил от брата внушение. Рот-то у него всегда полуоткрытый, дурацкий, а сейчас и глаза под нахмуренными бровями какие-то тусклые, без фокуса.

Рамдан молчал. И мы молчали. Ход за ним. Чего-то же он от нас хочет? Или уже ничего? Насладится сейчас своим торжеством, пристрелит из «магнума» и зароет в зарослях полыни за старой липой.

– Не знаю даже, стоит ли дать вам еще шанс? – спросил сам у себя алжирец, приоткрыл дверь и снова сплюнул между зубов.

Теперь ответил Лешка:

– Так думай скорее. У нас без тебя дел хватает.

А чего Рамдан хотел? Чтобы мы на коленях умоляли его о пощаде? Нет, единственная правильная тактика в таких ситуациях – демонстрировать самообладание. От злой собаки нельзя бежать – догонит и вцепится. Так что стой и смотри ей в глаза. Если тебе приставили пистолет к затылку, бессмысленно говорить: «Прошу вас, не убивайте меня!» Правильная фраза – что-то типа: «И что же ты не стреляешь?»

Без наших реплик спектакль у Рамдана не ладился. Может, помочь ему? Кто знает, умеет он думать или только делает вид.

– Есть несколько вариантов, – сказал алжирец, переводя взгляд на меня. – Первый – сдать вас имаму. А он вас не пощадит.

Нет, похоже, придется помогать.

– Отпадает, – притворно зевнув, сказал я. – Мы будем ему интересны только в пакете с твоим братом.

– Второй вариант, – нимало не смущаясь, продолжал Рамдан. – Прямо сейчас вас пристрелить.

– Ради этого не стоило нас похищать. В городе могли это сделать. Или в фургоне.

– Мы можем и поинтереснее что-то придумать. Выпустим вас сейчас на летное поле и потренируемся в стрельбе.

– Да ты из «магнума» с двадцати метров в мишень не попадешь. На спор, – возразил Лешка. Он любит оружие и регулярно стреляет в тире.

Злые мы с Кудиновым. Парень хочет насладиться победой, а мы мешаем.

– Третий вариант, – уже нетерпеливо сказал Рамдан.

Но я его перебил:

– Третий-четвертый пропускаем. Говори сразу, что у тебя на уме.

Алжирец докурил сигарету и раздавил окурок каблуком. Странная у него бородка для революционера. Я говорил уже: тонкая такая, стриженая, по верхней губе и подбородку – как у латиноамериканского жиголо. Нарциссизм.

– Ваша жизнь для меня никакой ценности не представляет, – произнес он, судя по тону, заранее заготовленную фразу. – Она дорога только вам. Так вот я хочу знать, насколько дорога.

– Логическая ошибка, – не выдержал Кудинов. – Если ты хочешь знать, сколько каждый из нас готов за свою жизнь заплатить, она для тебя ценна как минимум на эту сумму.

Я рассмеялся. Не смог удержаться, хотя ситуация к тому не располагала.

– Совсем недавно ты был готов убить меня за четыре тысячи фунтов. На этой сумме и сойдемся?

Мустафа сказал брату что-то по-арабски, что-то примирительное, просительное. Но тот заткнул его одним междометием. А я на Мустафу часто посматривал: что-то мне подсказывало, что ему затея с похищением не нравилась. Как и идея с наемниками, впрочем – не потерянный он был человек. К тому же мы с ним хлеб преломляли.

– Так тогда с ходу все было, без подготовки, – не нашелся Рамдан. – И в городе.

Теперь Лешка рассмеялся:

– Хорошо, бензин мы оплатим отдельно.

Похоже, Рамдан понял, что обеспечить себе интеллектуальное превосходство и тем самым потешить свое самолюбие у него не получится.

– В общем, я подумал и решил вот как, – заявил он, отметая наш сарказм. – Вы же работаете на ЦРУ? Так вот, пусть ЦРУ за вас и заплатит. По миллиону долларов за каждого.

Мы с Лешкой переглянулись. Уже то хорошо, что он предполагает, что мы работаем на Штаты.

– Предложение можно было бы считать деловым, если бы была названа реальная цифра, – небрежно сказал Кудинов. – Какова следующая цена?