Туман над Парагон-уок

Шарлотта почувствовала, как по ее телу пробежал холодок, как будто кто-то открыл входную дверь в зимний день. Раньше она не думала о личной опасности. Все, что ее беспокоило, — то, что Эмили могла впасть в отчаяние, если прознает о слабости и эгоистичности Джорджа. Но Шарлотта не опасалась насилия над Эмили, не говоря уже о себе. Однако если существовал какой-то «секрет Парагон-уок», такой ужасный, что даже Фулберт поплатился своей жизнью только потому, что узнал его, то будет опасно просто проявлять любопытство, а прикосновение к тайне может быть фатальным. Наверняка одной из таких тайн была личность насильника. Он убил Фанни, потому что та его знала. На Парагон-уок не может быть двух убийц… или может? Или Фулберт натолкнулся на какой-то другой секрет, и тот, кому этот секрет принадлежал, просто повторил недавнее преступление, чтобы решить и эту проблему? Томас говорил, что одно преступление тянет за собой другое. Люди часто подражают преступникам, особенно слабые и психически больные.

— …Вы слышите меня, Шарлотта? — внезапно сказала что-то Веспасия.

— Да. О, да. Я слышу. — Шарлотта вернулась к реальности, в залитую солнцем комнату, к пожилой леди в кружевах кремового цвета, сидящей напротив нее. — Я не говорю об этом ни с кем, кроме Томаса. Но что еще?.. Я имею в виду, какие другие секреты вы знаете?

Веспасия хмыкнула.

— Вам бы лучше их не знать!

— А вам? — Шарлотта встретила ее взгляд, нахмурившись.

— Я — другое дело, — моментально ответила Веспасия. — И если из-за них я умру раньше времени, это не имеет значения. В любом случае, я должна буду вскорости умереть. Если бы я знала что-то полезное для расследования, неужели вы думаете, я бы не сказала? Не вам, а вашему экстраординарному полицейскому. — Она откашлялась. — Джордж развлекается с Селеной. У меня нет никаких доказательств, но я знаю Джорджа. В детстве он отнимал понравившиеся ему игрушки у других детей. Также отнимал у них сладости и съедал их. Впрочем, он всегда отдавал игрушки назад и был щедр со своими собственными. Привык к тому, что все должно быть так, как он хочет. Проблемы единственного ребенка. У вас есть ребенок, не так ли? Тогда родите еще одного.

Шарлотта не знала, что ответить. Она очень хотела еще ребенка, но это зависит от всемогущего бога. Так или иначе, в данный момент она беспокоилась об Эмили.

Веспасия догадывалась об этом.

— Джордж знает, что я знаю, — сказала она мягко. — Он слишком сильно напуган сейчас, чтобы делать глупости. Просто зеленеет всякий раз, когда Селена проходит где-то неподалеку. Что случается не очень часто, а именно в те моменты, когда она пытается показать французу, что за ней кто-то ухаживает. Глупая особа! Как будто ему не все равно!

— А еще какие есть секреты? — настаивала Шарлотта.

— Ни одного значительного. Не думаю, что мисс Летиция захочет навредить кому-то из-за того, что тот узнает о ее скандальной любовной истории тридцатилетней давности.

Шарлотта была ошеломлена.

— Мисс Летиция? Летиция Хорбери?

— Да. Вполне невинный секрет, но некогда он был очень опасным. Вы не заметили, что мисс Люсинда всегда делает колкие замечания относительно ее морали и тому подобного? Бедняга настолько ревнива, что это съедает ее живьем. Если бы убили Летицию, я могла бы это понять. Мне часто приходило в голову, что Люсинда могла бы отравить ее, если бы посмела. За исключением того, что она пропала бы без сестры. Изобретать каждый раз все новые доказательства своего морального превосходства стало главным удовольствием в жизни Люсинды.

— Но как это может навредить? Ведь Летиция знает, что это не больше чем зависть. — Шарлотта была заинтересована.

— Боже праведный, нет! Они никогда не обсуждают это. Каждый воображает, что другой этого не знает. В чем заключалось бы удовольствие, если бы все открылось?

И снова Шарлотта разрывалась между жалостью и смехом. Но в таком случае, как и сказала Веспасия, вряд ли Фулберт расстался с жизнью из-за этого секрета. Даже если бы все узнали об этом, огласка не нанесла бы никакого вреда мисс Летиции. Скорее, вызвала бы интерес к ней. Мисс Люсинда страдала бы гораздо больше. Ее ревность могла стать невыносимой.

Шарлотта хотела продолжить свое расследование, но тут из кухни пришла Эмили, в плохом настроении. Ей пришлось отчитать посудомойку, которая была до смерти напугана приставаниями коридорного слуги. Эмили велела ей не быть такой глупой. Девушка была простой, как ящик для угля, и слуга рассчитывал быстро преуспеть.

Веспасия напомнила, что она советовала Эмили не ходить на кухню. Это не улучшило настроения сестры.

Когда позволили приличия, Шарлотта распрощалась со всеми, а Эмили заказала для нее экипаж.