Туман над Парагон-уок

— Не хотите ли вы сказать, что мистер Исаакс — христианин? — взнуздала своего конька леди Тамворт.

— Иудей, — ясно и четко выговаривая слова, ответил Халлам и отпил из бокала. — Сотворение мира описано в Ветхом Завете. Вы читали его?

— Я принадлежу англиканской церкви, — твердо произнесла она. — И не читаю иностранных учений. Именно они наносят основной вред обществу. Много новой иностранной крови. Появляются какие-то новые имена, про которые я никогда не слыхала, когда была девочкой… Невоспитанные… Только бог знает, откуда они приходят!

— Вряд ли новые, мадам. — Аларик стоял так близко к Шарлотте, что, казалось ей, она могла чувствовать исходящее от него тепло через тонкий атлас своего платья. — Предки мистера Исаакса ведут свой род от Авраама, а Авраам — от Ноя, и так до Адама.

— И далее до бога. — Халлам опустошил свой бокал и уронил его на пол. — Безупречно! — Он с триумфом посмотрел на леди Тамворт. — Мы на этом фоне выглядим как незаконнорожденные, не так ли? — Он громко рассмеялся и отвернулся.

Леди Тамворт вся тряслась от гнева. Было слышно, как у нее клацают зубы. Шарлотта почувствовала жалость к ней. Мир вокруг леди Тамворт менялся, а она не понимала этого; в новом мире для нее не было места. Она походила на одного из динозавров мистера Дарвина, опасного и нелепого.

— Мистер Кэйли слишком много выпил, — сказала ей Шарлотта. — Вы должны извинить его. Он не намеревался оскорбить вас.

Но леди Тамворт не успокоилась. Она не умела прощать.

— Он отвратителен! Наверное, общаясь с людьми, подобными этому типу, мистер Дарвин и приобрел свои идеи… Если он не уходит, тогда я уйду.

— Вы не будете возражать, если я провожу вас домой? — сразу же спросил Аларик. — Не думаю, что мистер Кэйли собирается уходить.

Леди Тамворт посмотрела на него недружелюбно, но заставила себя вежливо отказаться.

Шарлотта с трудом подавляла душащий ее смех, прикрывая лицо руками.

— Вы были совершенно ужасны! — сказала она французу, в то же время злясь на себя за свой смех. Ей было очень неловко веселиться в такие моменты, когда на самом деле она испытывала страх и волнение.

— Шарлотта, у вас нет исключительного права на веселье, — тихо сказал он ей. — Вы должны позволить мне тоже развлечься.

Через несколько дней Шарлотта получила записку от Эмили, написанную в спешке и некотором волнении. Находясь под впечатлением от слов, однажды сказанных Фебой, Эмили теперь была абсолютно убеждена, что, несмотря на ее самоуверенные суждения, мисс Люсинда была права и на Парагон-уок действительно происходит что-то необычное. Нынче, писала сестра, у нее появились некоторые дельные мысли, как можно докопаться до природы этих явлений, особенно если они как-то связаны со смертью Фанни и с исчезновением Фулберта.

Конечно, Шарлотта тут же загорелась, пристроила Джемайму к соседям, и уже в одиннадцать часов утра стояла у дверей Эмили. Та появилась одновременно с горничной и буквально втащила Шарлотту в комнату для утренних занятий.

— Люсинда права, — торопливо заговорила Эмили. — Она, конечно, противная старуха, но ей очень хочется раскрыть еще какой-нибудь секрет, чтобы она могла рассказывать об этом всем в округе и чувствовать себя в центре внимания. Она будет пережевывать эту историю до конца нынешнего светского сезона. Но Люсинда ничего не раскроет, потому что она идет по неправильному пути!

— Эмили! — Шарлотта крепко сжала ее руку. Сейчас она могла думать только о Фулберте. — Ради бога, не торопись. Посмотри, что случилось с Фулбертом!

— Мы не знаем, что с ним случилось, — Эмили резко вырвала руку. — Но я хочу узнать это. А ты не хочешь?

Шарлотта колебалась.

— Как?

Эмили почувствовала запах победы. Она не торопила события — и попыталась немного подольститься к сестре.

— Ты предлагала… Я вдруг поняла, что ты была права. Томас не может пойти таким же путем, как мы. Все это должно происходить в рамках обычной болтовни…

— Кто? — спросила Шарлотта требовательным тоном. — Эмили, говори яснее, или я сейчас взорвусь!

— Служанки! — Эмили подалась вперед, ее лицо сияло. — Служанки замечают все, а потом разбалтывают друг другу. Возможно, они не понимают значения увиденного, но мы-то сможем понять.

— Но Томас… — начала Шарлотта, хотя и понимала, что Эмили права.

— Чепуха! — отмахнулась сестра. — Ни одна служанка не пойдет в полицию.

— Но мы не можем просто так пойти расспрашивать чужих служанок!

— Как ты не понимаешь? — рассердилась Эмили. — Я не буду столь прямолинейной. Я пойду по совершенно другому поводу — за рецептом блюда, которое мне понравилось, или же со старыми платьями, которые я приготовила для служанки Джессамин…

— Это невозможно, — испугалась Шарлотта. — Джессамин отдаст ей свои собственные старые вещи. У нее их, наверное, дюжины. Ты не сможешь объяснить причину…