Туман над Смородиной

Агена повернулась во сне на другой бок, закинув ногу и обе руки на Тумуна. Он осторожно заправил рыжие локоны ей за ухо, убирая их от лица и шеи.

— Бесстыдная девчонка, — тихо усмехнулся колдун, — да ещё и в моей рубахе, — он накрыл её тонким покрывалом и аккуратно сел, высвободившись из плена её рук и волос.

Сердце всё ещё колотилось в грудной клетке, словно птичка в неволе. Это был всего лишь очередной кошмар, Агене ничего не угрожало. Больше ничего. Она недовольно сопела, во сне обнимая краешек одеяла. За занавеской мелькнула чёрная тень и вальяжно спрыгнула на пол.

— Мяу.

— И тебе доброе утро, Меон, — тихо произнёс Тумун, не отрывая взгляд от ведьмы. Только сейчас, окончательно проснувшись, он заметил следы вчерашних слёз на её щеках.

— Мяу.

— Не понимаю на блохастом, извиняй, — нахмурившись своим мыслям, он подхватил сопротивляющегося кота и торопливо сунул в руки спящей ведьме, успев избежать острых когтей, — не ори, пусть она выспится, — твёрдо сказал он, выскальзывая прочь из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.

Дорога до деревни занимала минут десять быстрым шагом. Зайти к себе домой за сменной рубашкой, потом ещё с полчаса провести в доме старосты за разговором о вчерашнем происшествии. Выходило, что с учётом покупки некоторых вещей на утреннем рынке, Тумун должен был успеть вернуться до того, как Агена проснётся. Ладно, хотя бы до того, как Меону надоест лежать неподвижно.

Терем деревенского старосты почти цеплялся своими красными крышами за нижние ветки вековых деревьев, растущих вокруг. Дубовые ступени главного крыльца были украшены резными узорами, среди которых Тумун приметил пару новых рун, умело спрятанных между цветными рисунками. Неужели староста чего-то опасался?

Перед дверью Тумун остановился. Что-то тут не так. Горько пахло полынью и жжёной крапивой, а сама дверь будто гнала колдуна прочь, толкая в грудь невидимыми руками. Пересиливая себя, он пригладил нечёсаные с утра кудри и постучал кулаком по косяку.

На пороге с лепетом «проходите-проходите, уважаемый» его встретил низкорослый пухлый мужичок с одним мутным глазом и плотоядной улыбкой. Колдун не узнал его. Староста нанял себе помощников? На родню точно не похож, да и тёмный он какой-то.

— Ну наконец-то явился, — деревенский староста стоял у окна в приёмном зале и даже не повернул головы на вышедшего, — что прикажешь делать, уважаемый? — Последнее слово он выплюнул, словно ядовитая змея.

Тумун согнулся в полупоклоне, не отрывая взгляда от спины мужчины. В комнате кроме них был тот самый мужичок, записывающий что-то сидя в углу, а ещё очень много теней. Уже не души, но ещё не духи, бесформенные сущи сидели под расписным потолком, под колоннами и подоконниками, под столами и стульями. Одни тихо шептали что-то себе под нос, другие выли друг на друга, выкатывая едва различимые глаза и языки.

— Что молчишь, колдун? — Из раздумий Тумуна выдернул грубый голос, — Или мне самому объяснять произошедшее вчера?

— Ваша светлость, — из-за стоящего вокруг шума было трудно собраться, — я объясню.

— Ты уж постарайся.

Чирканье старого пера по дешёвой бумаге раздражало слух, вой и тупой шёпот сливались воедино, превращая мысли в кашу.

— Произошедшее вчера — чистая случайность, которая, надеюсь, больше не повторится, я…

— Надеюсь не повторится? — перебил его староста, — Как ты можешь говорить такое, если эта девчонка даже не старается!

— Не смейте так говорить о ведьме Трёх лесов. — Голос колдуна вдруг стал серьёзным, — Она оберегает всю деревню, включая вас от нечистых!

Гонения на ведьм в их краях не было чем-то новым и чуждым. В старых записях наставников Тумун читал, что ведьмы считались причиной едва ли не всех бед для простого люда. Именно из-за этих старых устоев он сейчас стоял перед грозным старостой — беспокойство за Агену было сильнее собственной неприязни к старику.

— Но она не смогла отвести проклятие от одного-единственного мужика вчера! — Лицо старосты исказил гнев, души завыли громче, вторя ему эхом, — Может мне стоит строже следить за ней? Или вовсе изгнать из…

— Не позволю. — Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, рявкнул Тумун, он уже еле различал живых и мёртвых в комнате, — Почему бы вам вместо этого не следить за деревенскими пристальнее? Они, значит, Николу извели, а виновата Агена?

— Ваше мудрейшество… — подал голос пухлый мужичок в углу.

— Послушай, щенок, — зычный голос прокатился под сводом тяжёлой крыши, угасая в резных потолках, — раз вы не справляетесь со своей работой, я с вами церемониться больше не собираюсь!

Он отошёл от окна, бросая густую тень Тумуну под ноги. В неё тут же слетелось три «души», сидевших под подоконником.

— И не смей указывать мне на то, как я смотрю за деревней!

— Тогда и вы не указывайте нам, как делать свою работу. — Гомон вокруг затягивал разум Тумуна в тугой узел, и это злило его ещё больше. — Я исполняю то, что от меня требуют ваши люди, как и она.

— Ваше мудрейшество, как же так с колдуном неуважительно… — не унимался мужичок, ухмыляясь и бросая заинтересованные взгляды на распаляющегося Тумуна.