Туман над темной водой

Сначала, как снег на голову, прямо под носом у Куликова поселилась Ирина Поливанова. Приезд внучки убитого геолога Полиект счел дурным предзнаменованием, но, быстро разобравшись в ситуации, понял, что молодая женщина ничего о его планах не знает и угрозы не представляет.

Затем в бирюковских лесах появился поисковый отряд. Это было уже серьезно, потому что отнимать у земли давно забытые тайны поисковики умели хорошо. Впрочем, пробраться внутрь болот без посторонней помощи они вряд ли смогли бы. Топь забирала к себе всякого, кто обладал избыточной смелостью или безрассудностью. Однако в составе отряда оказался Павел Головин, знающий болота как свои пять пальцев, да к тому же осведомленный об убийстве и алмазах.

Семен Ильич был намерен разобраться с ним кардинально, но Юрка Мохов смог обезвредить старого друга, ставшего врагом, заточив его на болотах. Лишенные проводника поисковики без Головина тыкались носом, как слепые котята, не в силах понять, куда исчезли найденные ими трупы.

Ситуация не нравилась участковому все больше и больше. Так и не найдя пропавшего товарища и подозревая, что творится неладное, руководитель поискового отряда был в силах привлечь к поискам серьезные силы, и тогда бригада на болотах была бы обнаружена в два счета. К тому же из близлежащей колонии сбежали уголовники, и леса и деревни начали прочесывать все равно.

Именно Семен Полевой настоял на том, чтобы вертолеты не летали в сторону болот, уверяя, что уголовники не смогут пересечь топь, а значит, и не полезут в нее. Полевой старался как мог, пытаясь как можно быстрее обнаружить возмутителей спокойствия, чтобы поиски в непосредственной близости к куликовской бригаде были завершены.

Именно он выследил Веню, таскающего в заброшенный дом сумки с едой, и выпытал, где именно скрываются зэки. Сделать это было нетрудно, нужно было всего лишь явиться к Глебову с бутылкой водки. Пьяный, он не сдержал язык за зубами, но в ходе разговора выяснилось и то, что опустившийся алкоголик был в курсе куликовской операции тоже.

– Полиект на болотах оборудование держит. И бригаду. Юрка Мохов у них за главного, – болтал он, едва ворочая языком. – Прав был батя, что когда-нибудь мы еще об этих алмазах услышим. Не сдержался Полиект, вернулся за ними. Все заграбастать хочет, а это неправильно. Эти камни поливановской внучке принадлежат. Ей отдать все надо. Я вот протрезвею, схожу к ней, расскажу.

– Сходи-сходи, только проспись сначала, – сказал участковый и уехал обдумывать новую угрозу.

С утра он вернулся в деревню уже пешком, чтобы не привлекать внимания соседей. Вени дома не было, и Полевой испугался, что пьянчуга выполнил свое обещание и отправился в дом к Ирине. Дойдя до реки, он стал невольным свидетелем короткого разговора между Веней и Веретьевым, и от души у него немного отлегло. Глебов просто снова носил еду зэкам, а сейчас возвращался домой, немало напуганный разговором с незнакомцем. Действовать нужно было незамедлительно.

– И он снова вернулся в дом и убил Веню, – вздохнула Ирина, слушая рассказ Веретьева.

– Да, убил. Он был на пределе от того, что происходило вокруг, и, когда я приехал после ареста уголовников, нечаянно сболтнул мне о том, что здесь работала экспедиция, занимавшаяся поиском алмазов. Думаю, что он сто раз проклял себя за свой длинный язык и с того момента не спускал с меня глаз. Когда Полиект Куликов умер, обвиненный мной в убийстве, Семен Ильич понял, что я обо всем догадался. У него оставалась только одна ночь для того, чтобы заставить нас с тобой замолчать. Если бы не Ваня, отправившийся на поиски бабы Нади, мы бы сгорели в доме, который Полевой поджег. Он понятия не имел, что мы отправились в ночи искать ребенка на болотах. И, думаю, был немало шокирован, увидев тебя на пепелище живой и невредимой. Вот только сделать уже ничего не мог. Пожарные приехали, да Игнат с ребятами был рядом.

– Мечтал о райских кущах, а теперь закончит свои дни в тюрьме. Ты знаешь, Саша, я много про это думала, еще с того момента, как на меня после Димочкиной смерти бандиты наехали. Деньги обладают очень сильным анестезирующим эффектом. У человека словно замораживаются все чувства. Совесть, страх, сочувствие, даже способность чувствовать боль. Вот этот Семен Ильич – он же не человек совсем, а зомби. Страшно это. И противно.

– Зато у всей этой истории есть и светлая сторона, – Веретьев поцеловал Ирину в нос, взъерошил волосы на голове. Они, как всегда, выбивались из неплотных косичек, непослушно торчали в разные стороны, и это умиляло его до невозможности. – Тебе и Ванечке ничего не угрожает. Твой дед наконец-то вернулся с болот, и мы сможем похоронить его по-человечески. Ну, и самое главное – мы с тобой встретились и больше никогда не расстанемся.

– Да, это самое главное, – горячо сказала Ирина и крепко-крепко поцеловала Веретьева в губы.

Эпилог