Я побежала, спотыкаясь и постоянно оглядываясь, боясь услышать шум погони за спиной, увидеть леденящую ярость в глазах Кхана, очутиться в подвале без шанса выйти от туда, полностью не сломавшись. К вечеру я с трудом выбралась на шоссе, пошла вдоль него, прячась в тени деревьев, опасаясь, что меня заметят с дороги. Ночевала, где придется, и только голод заставил приблизиться к окраине города, зайти в магазин для того, чтобы купить себе продуктов. Промышленная окраина, узкие грязные улочки, пустота в глазах прохожих, на меня никто не смотрел, я не была им интересна, у них свои заботы, свои проблемы, они слишком заняты, чтобы отвлекаться на ничтожную меня. Денег было мало, едва хватило на пару дней, но не это меня пугало, главным было не попасться Кхану. Днем я зарывалась в кучу коробок и выходила только после того, как стемнеет. Копалась в мусорных баках, искала пропитание и теплые вещи, наступали заморозки, и мое тонкое летнее платье совсем не спасало от ночного холодного ветра. Мне удалось откопать шарф, сапог и ботинок. Я тут же натянула найденное на себя, напрасно пытаясь согреться и совершенно не заботясь о том, насколько нелепо выгляжу в подобном наряде. Мне было холодно и не было ни единой теплой вещи в моем несуществующем гардеробе. Дни становились все пасмурней, зарядили дожди и, как бы я не куталась в шарф и не пряталась в картонных коробках, холод подступал, заставляя надсадно кашлять от сырости, даже в теплый день, когда я решалась выползти из своего укрытия, желая хотя бы немного согреться и раздобыть еды. Мне было плохо и с каждым днем становилось все хуже, кашель изнурял, забирая последние силы и, в один из далеко не самых приятных дней я не смогла подняться, беспомощно оставаясь сидеть у мусорного бака под вновь зарядившим дождем. Туман клубился и подступал, окутывая все вокруг, размывая силуэты и смазывая звуки. Чудился Кхан, шипящий угрозы, подвал и тусклый свет единственной лампочки под сводчатым потолком, и снова Кхан на сей раз с неподдельной тревогой, заглядывающий в мои глаза. Его губы двигались, словно он что - то пытался донести до меня, но я не слышала туман и могла только чувствовать его длинные пальцы и неожиданно нежные прикосновения, но когда я открыла глаза, передо мною восседала одна лишь дама в светлом костюме и чепчике, с милой улыбкой и участливым взглядом.
- У вас была пневмония, - голос у женщины был приятный под стать удивительно располагающей внешности. - Вы долго были без сознания, теперь все в порядке, вы пришли в себя, хотите воды?
Я кивнула, соглашаясь с ее предложением касательно воды, очень хотелось пить и очень хотелось кушать. Выпив стакан воды через соломинку, любезно приготовленную дамой, я в изнеможение откинулась на подушки.
- Слабость пройдет, я распоряжусь принести обед, что - нибудь легкое, вы были сильно истощены, когда вас обнаружил случайный прохожий.
- Я в клинике?
Голос слабый, почти писк, сколько же дней я здесь провела, но спросить еще что - то сил уже не было.
- Вас перевезли несколько дней назад, вначале доставили в благотворительное учреждение, но потом ваше состояние позволило транспортировку в данную клинику. Вам непременно понравится у нас.
Я улыбнулась, немного скованно и несмело, любезность женщины была приятна, но столь не привычна для меня. Потом я увидела свое отражение в хромированных приборах и потрясенно уставилась на расплывчатую картинку.
- Санобработка, - коротко пояснила сиделка, невольно прикасаясь к моим коротко остриженным волосам. - К сожалению, это обычная практика в благотворительных клиниках, куда привозят беспризорных пациентов.