Туман (СИ)

«Вот ведь язва, — подумала с улыбкой девушка о сестренке. — То ли еще будет, когда вырастет!» Оксана вышла на крыльцо. Во дворе стоял Федор и смеялся.

— Привет! — сказал он, увидев Оксану. — Вот видишь, с твоей легкой руки я все же стал дядей Федором. Мне ничего не остается, как завести пса и кота.

— Ага, и про галчонка не забудь, — съязвила девушка. — Привет!

Она спустилась по ступенькам крыльца и подошла к Федору. Он ласково незаметно погладил ее по плечу. В его черных глазах плясали веселые чертики. «Надо же, — подумала Оксана, — он, оказывается, умеет улыбаться одними глазами. Обалденно». Верочка выглянула из беседки и крикнула, чтобы все подтягивались, так как папа готов торжественно внести шашлыки.

— Идем, — тихо сказала Оксана, взяв Федора за руку.

— Идем, — кивнул он. — Как же трудно это.

— Что?

— Видеть тебя и не поцеловать.

— Держи себя в руках, — улыбнулась Оксана.

— Стараюсь, а что мне еще остается, — шепнул он ей на ухо.

От его шепота по телу девушки пробежала приятная дрожь. Оглянувшись по сторонам в желании убедиться, что никто ничего не заметил, Оксана столкнулась взглядом с бабушкой. Серафима Аркадьевна внимательно смотрела на Федора, и Оксане показалось, что взгляд ее потеплел. Все расселись вокруг накрытого стола, Федор протянул Верочке пакет.

— Примите пожалуйста. Я решил скромно поучаствовать.

В пакете оказалась бутылка очень приличного сухого вина.

— Федор, право, не стоило, — смутилась Вера. — Но нам очень приятно, спасибо.

У входа в беседку появился папа с большим блюдом, на котором лежали только что снятые с костра шампуры. Запах от них шел невероятный. Торжественно водрузив блюдо в центр стола, он произнес:

— Налетайте!

Зазвенели тарелки, все потянулись за мясом. Верочка разлила по бокалам вино, за столом стало шумно и весело. Наливая Симочке сок, вдруг обнаружилось, что девочки нет за столом.

— А где же Серафима? — спросил папа. — Эй! Сима! Ты где? Одну тебя дожидаться, что ли?

— Иду! — раздался голос младшей дочки.

Симочка залетела в беседку и тут же устроилась на скамье рядом с Федором, протянув папе тарелку.

— И мне шашлык! — попросила она.

— Ой, Симочка, где ты уже успела изгваздаться? — удивилась Вера.

Все оглянулись на девочку. Правая рука и правый бок ее футболки и джинсов были испачканы чем-то черным.

— Ой, а я и не заметила, — ответила Сима. — Я мелки на улице возле калитки забыла, пошла забирать и прислонилась.

— Так откуда там чернота? — спросил папа.

— Не знаю. Кто-то нам на двери нарисовал углем картинку, я к ней и прислонилась.

— Вот хулиганьё, — возмутился папа. — Ладно, потом отмоем, а ты пока сбегай руки вымыть и переодеться.

Симочка кивнула и выскочила из-за стола. Оксана украдкой посмотрела на бабушку, лицо Серафимы Аркадьевны вытянулось, во взгляде читалась досада, она пристально смотрела на Федора, который с невозмутимым видом подносил к губам бокал.

— Федор, а Вы не могли бы принести мне из дома платок? Вы просто ближе к выходу сидите. Я его в прихожей оставила, что-то мне здесь, в тени, зябко немного, — попросила бабушка.

— Ой, Серафима Аркадьевна, ну что Вы! — воскликнула Вера. — Я сама принесу, что это Вы гостя решили напрягать!

— Мне не сложно, — улыбнулся Федор, поднимаясь.

— Нет-нет, сидите, я сама!

Вера скрылась в доме, а Федор повернулся к Серафиме Аркадьевне.

— Извините, мне не дали за Вами поухаживать.

Взгляды их встретились, Серафима Аркадьевна смотрела с едва скрываемой досадой и даже враждебностью. Но никто, кроме Оксаны, этого не видел. Ну и, естественно, Федора, которому этот взгляд и предназначался, похоже. Мужчина не отводил глаз, пока первой не отвернулась бабушка. После этого Федор улыбнулся одними уголками рта и снова принялся за шашлык. Вернулась Вера и протянула Серафиме Аркадьевне платок.

— Спасибо, дочка, — кивнула та.

— Я сейчас заодно сходила калитку нашу посмотрела. Это просто безобразие! — воскликнула Верочка. — Изрисовали углем, да еще и какой-то знак, вроде как сатанинский, что ли. Сейчас же пойду отмою его!

— Он не сатанинский, — вдруг вмешался Федор.

— Да? — удивилась Вера. — А что это такое?

— Пентаграмма. Оберег от злых сил, духов и сглаза, в общем, от всего плохого, — пояснил он, глядя при этом почему-то на Серафиму Аркадьевну. — Только он уже нарушен.

— Как это? — не поняла Вера.

— Симочка, когда прислонилась и запачкалась, стерла часть этого знака, — продолжал мужчина, по-прежнему глядя на бабушку. — Помните «Фауста»? Там Сатане удалось проникнуть в дом под видом пуделя именно потому, что пентаграмма была испорчена.

— Ну что за тему для разговора мы нашли, — укоризненно покачал головой папа. — Будто колдуны какие. Кристина, а ну-ка, притащи музыку, будем веселиться.