Туман войны

Вот и последний шаг. В одно движение накидываю удавку и с поворотом корпуса назад тяну ручки на себя. Тело противника напряглось, руки тянутся не ко мне, а к горлу, перехваченному струной. Я проходил тренинг по освобождению от такого захвата, поэтому точно знаю, что чувствует этот бедолага сейчас: в голове стучит прилившая к вискам кровь, темнота серой пеленой застилает глаза, а стук сердца заглушает все остальные звуки вокруг. В последний раз дёргаю ручки на себя, враг испускает едва слышный вздох. Финиш, прижмурился. Отступаю влево и в сторону. Тело часового обмякло, запахло мочой и экскрементами, дело сделано. Не снимая удавки, оттащил тело метров на десять в заросли. Прибрав удавку и замаскировав тело, я прислушался: отсутствие громилы никто пока не обнаружил. Сделав пару дыхательных упражнений кинул на труп забросанный стеблями какого-то папоротника с широкими листьями, здоровый всё же лось мне попался, килограммов сто пятьдесят живого веса ни как не меньше…

Достал банку с пахнущей болотной тиной мазью и подновил маскировку в тех местах, где на коже остались разводы — проклятая роса, всё же сделала своё чёрное дело, кожа от укусов пошла волдырями и вздулась. Утренняя роса в сельве, это не совсем вода: масса всякой дряни оседает на траве. Пыльца растений делает простую воду малопригодной для питья, вот выпьешь такой водички и личинки какого-нибудь паразита сожрут тебя за несколько дней изнутри. Закончив с наведением марафета, я вынул ПБ и вернулся на просеку. Мародёры всё так же увлечённо шмонали трупы, не оглядываясь на то место, где свалено их оружие и по идее, стоит бдящий товарищ. Теперь совершенно спокойно можно работать и даже если бы в руках у меня был обычный, а не специальный пистолет, расстрелять двух любителей падали с расстояния десятка метров, дело совсем не сложное. Одного, которого звали Анхель, я приложил выстрелом в затылок, как раз в тот самый момент, когда солдат ползал на карачках, совершенно не реагируя на гнилостный запах трупа, с которого этот добрый молодец стягивал совсем новые берцы. Так и не успев походить в обновке, Анхель ткнулся лицом в разбухший живот покойника, получилось как-то непристойно. Второй безымянный «везунчик», нашедший крест, успел таки обернуться и попытался задать стрекача, но две пули в спину заставили парня упасть ничком скрывшись в высокой траве. Спрятав пистоль в кобуру, я осмотрел трупы мародёров, чтобы убедиться, что те не прихватили чего-нибудь из вещей ребят, но ничего не обнаружилось. Оттащив тела обоих любителей наживы к удавленнику, быстро привёл в негодность всё трофейное оружие и прикрыл тела срезанными стеблями какого-то кустарника с резким, сильным запахом. Теперь, если возьмутся за поиски, то без собачек им не обойтись. Это растение показал мне тот самый колдун, которого я вылечил от радикулита. Криво ухмыляясь во весь свой беззубый рот с чёрными от жевания коки губами, старик объяснил на ломанном испанском, что стебли надо срезать у самых корней, тогда они отбивают даже запах крови. Говорил он помогая словам величавыми жестами рук, скрюченных артритом, и выглядело всё очень зловеще, старичок был не простой.

Тела ребят я вынул из мешков, щурясь от тяжёлого трупного запаха убедился, что это действительно они и запихнул в мешки три трупа из выложенных рядком местных покойников. Вся операция заняла около получаса, но никто меня не побеспокоил. Всех я на руках перенёс к воде и опять же перенятым у индейцев способом заныкал в стволах двух деревьев с выеденным нутром. С виду стволы были совершенно целыми, выдавал изъян только желтоватый цвет коры и какие-то кусты с жёлтыми цветами, которые всегда растут рядом. Расковыривать углубления в таких деревьях — всё равно, что резать картон, поэтому занятие было не особо времязатратным, я управился за час с небольшим. Получилось знатно: щели я замаскировал мхом и лианами, которые за сутки примутся на новом месте и ребят уже никто не потревожит.