Туман войны

Осмотревшись, я понял, что мы отдалились метров на триста от берега и сошли с тропы, углубившись к северо-западу от точки встречи. Крикнув Лису, что нужно сменить направление, я посмотрел на Батю: лицо хоть и бледное, но живое. Как придем на дневку, нужно будет перевязать. Парнишка выбился из сил, но держался молодцом. Передав ему свой край носилок, я показал сторону, куда нужно идти, а сам двинул обратно, чтобы проверить, не организовали ли пиндосы преследование. Забирая чуть правее от нашего следа, через полчаса вышел к переправе. Взрывы мин выкосили кустарник и посекли заросли метров на двадцать подчистую, но на том месте, где час назад стоял незнакомец и садил по нам из пулемета, играючи держа тяжелую бандуру одной рукой, не было никого.

Небо стало синеть, близился рассвет. Все произошедшее стало напоминать кошмарный сон с продолжением. Ты вдруг просыпаешься, но липкие объятия ночного видения снова и снова возвращают тебя в пучину ночного морока, где спящий ни над чем не имеет власти. Передернув затвор «калаша», я зашел в чащу, где все еще царил сумрак, и взял направление к месту встречи. Нам предстояло выйти к базе и разобраться во всем, что произошло нынешней ночью.

* * *

15 февраля 1990 года, 06:00 по среднеамериканскому времени. Борт авианосца «Энтерпрайз». Капитан Шон Эндерс, командир оперативно-тактической группы «Коготь» Агентства национальной безопасности США.

Жутко трещала голова, казалось, что некто, наделенный определенно садистскими наклонностями, методично раскалывает череп Шона на сотню кусочков и тут же собирает их воедино, чтобы одним ударом размозжить вновь. Доктор сказал, что это побочное следствие одной из прививок и скоро мигрень пройдет сама собой. Эндерс, чертыхнувшись, раздавил в ладони голубую таблетку болеутоляющего и, забросив кусочки в рот, с хрустом разжевал их, смакуя горечь. Странно прозвучит, но капитан с детства не любил сладостей; пристрастившись с ранних лет жевать таблетки не запивая, он даже находил в сводящей скулы хинной горечи нечто приятное, заставляющее быстрее соображать. Шон не курил, но втайне от всех мог напиться до соплей, а потом как ни в чем не бывало сутками работать, не щадя ни себя, ни находящихся с ним в одной упряжке Мэтьюса и Нила.

Результаты по программе были просто ошеломляющими: найденная в Перу сфера таила в себе сотни тысяч терабайт информации, на расшифровку только десятой доли которой у их группы ушло более шести лет. Способ записи напоминал простейший двоичный код, а ключом послужила надпись на камне, под которым и нашли сферу. Артефакт был величиной с крупную горошину и едва заметно мерцал, вспыхивая лиловым светом. Данные записывались на носитель, который все звали просто «сферой», казалось, без какой-либо логики: рядом лежали данные по фармакологии, и тут же всплывало описание некоего оружия, а далее следовали гигабайты текста, определенно напоминавшего некую стихотворную поэму. Само собой, оружие интересовало хозяев Шона более всего, но, как выяснилось после полугода упорной работы над расшифровкой данных, все записанное на сфере и было оружием. Бессистемные на первый взгляд массивы информации давали представление о том, как и из чего можно создать армию непобедимых солдат. Неуязвимых, быстрых и практически не нуждающихся в сне и отдыхе. Эндерса подключили уже на этапе доводки опытных образцов до создания прототипа того, что теперь именовалось тактическим комплексом «Nebula». Работа велась в строжайшей тайне, даже русские толком ничего не разнюхали — им скормили историю про новое космическое оружие, и даже позволили контролируемую утечку «дезы» на данную тему.

Комплекс представлял собой нечто вроде защитного костюма, позволяющего своему владельцу поднимать до трехсот килограммов полезной нагрузки, и обладал уникальными камуфлирующими свойствами. Но что самое главное — снижал урон, наносимый солдату, почти на сорок процентов, за счет комбинации полимеров, из которых он создавался, а также целого набора боевых стимуляторов, снижающих восприимчивость к боли, заглушающих также и инстинкт самосохранения. При этом каждый солдат развивал скорость на марше под тридцать миль в час[30] и мог поддерживать ее в течение шести часов без особого ущерба для здоровья.

Управление функциями костюма осуществлялось усилием мысли, чему способствовал тонкий слой желеобразного бесцветного геля, которым тело солдата окутывалось полностью. Далее шел термоизолирующий костюм, поддерживающий постоянную температуру тела и отводящий избыточное тепло и энергию, возникающую при попадании пуль и осколков, в накопители тончайших аккумуляторов, подобно плитке покрывающих внешний слой термокостюма. Далее шла броня, сотканная из сотен тысяч микроволокон прочнейшего полимера, имеющего пластичность обычной ткани и обладающего прочностью броневой стали.