Туманян

В своих воспоминаниях литератор и искусствовед Гарегин Левонян⁵⁶ пишет: «Вы видели когда-нибудь Туманяна в роли тамады, распорядителя за пиршественным столом? Весьма трудная роль: нужно быть веселым, сделать так, чтобы и другим было весело, острить и обрисовать каждого участника в комических тонах, пить и угощать других, но не пьянеть и не стать излишне болтливым…» Туманян пользовался славой чуть ли не лучшего тамады во всем Тифлисе.

Много способствовал популярности Туманяна его открытый благородный характер. Он всегда и всюду держался просто и непринужденно и был доступен для всех. Каждый мог подойти к нему, познакомиться, побеседовать с ним. «Он был в жизни великим психологом, — говорит о Туманяне С. Зорьян, — и знал когда, с кем и о чем нужно говорить. Особенно хорошо он умел успокаивать людей». И как поэт и как человек большой и отзывчивой души Туманян был окружен уважением и любовью широких масс. «Популярность Туманяна, как поэта, огромная, — писал в 1916 году В. Я. Брюсов, — и, кажется, нет во всем Тифлисе человека, кто не знал бы характерной седой головы поэта и не любил бы его как благородного и прекрасного писателя».

В начале 1897 года Туманян пригласил к себе группу писателей с целью создать литературное содружество армянских беллетристов; он пытался тогда организовать такое объединение, которое было бы в состоянии в необходимых случаях защищать права деятелей литературы. В числе приглашенных находились, кроме самого инициатора, Агаян, Прошян, Ширванзаде, Мурацан и другие, всего 12 человек. Прошло немного более года, как это содружество армянских писателей окончательно оформилось. На первых же собраниях, как об этом рассказывает Исаакян, возникла мысль дать название литературному объединению. Туманян напомнил при этом, что братья Гонкуры имели свой литературный кружок, собрания которого происходили на верхнем этаже дома Гонкуров, и по этой причине они назвали свой кружок «амбаром» или «чердаком». Кто-то из присутствующих, в этой связи, предложил назвать творческое объединение армянских писателей «Вернатуном» («Горницей»), с чем все единодушно согласились. Название соответствовало и тому месту в квартире Туманяна, где обычно происходили литературные собеседования. Поэт занимал четвертый этаж высокого здания на Бебутовской улице (ныне ул. Энгельса) в Тбилиси. Чтобы добраться до «Вернатуна», нужно было подняться по длинной лестнице, насчитывающей более ста ступеней.

Литературные собрания происходили в просторном зале, рядом с кабинетом Туманяна, где помещалась его библиотека. К залу примыкал балкон, откуда открывался вид на склон горы ботанического сада. Внизу был небольшой тенистый сквер, украшенный кипарисами и водопадом. «Уголок этот был очень поэтичным, — пишет в своих воспоминаниях Акоп Акопян, — в особенности в лунные ночи». Почти круглый год спал Туманян на балконе, под брезентовым навесом.

В первый период на литературных занятиях в «Вернатуне» бывали немногие. Агаян, Демирчян, Исаакян и некоторые другие из друзей Туманяна систематически собирались, чтобы поделиться мыслями и впечатлениями. «Его дом был нашим местом сбора, — говорит Исаакян в своих воспоминаниях о Туманяне. — Пили чай, ужинали, говорили. Зимою, сидя у пламенеющего очага, вели беседу, шутили, спорили». «Вернатун» не имел специальной программы. Темы разговоров были самые различные: текущие события литературной и общественной жизни, история народов, вопросы искусства, философии, но более всего говорили о литературе.

Душою «Вернатуна» был гостеприимный хозяин дома. Широкая и открытая поэтическая натура Туманяна вносила в литературные беседы теплоту и задушевность. Горячие споры и собеседования происходили в дружеской среде, где не было места ни зависти, ни лести и лицемерию. Обсуждались новые рукописи участников «Вернатуна», произведения других армянских писателей, произведения русских и западноевропейских классиков, а также античных авторов. Знакомились с памятниками устного народного творчества, восхищались русскими былинами, сербским эпосом, «Давидом Сасунским».

На литературных собеседованиях первое слово обычно принадлежало Агаяну. В «Вернатуне» его называли «патриархом». Он радовался успехам своих товарищей и «воодушевлялся ими, как юноша». К молодым авторам он проявлял чуткость и отеческую заботу: покровительствовал и поощрял их. По настойчивым просьбам друзей иногда он пел песни своего любимого народного героя Кёр-оглы.

Со временем «Вернатун» вырос. Литературные собрания теперь стали посещать не только писатели, но и художники, музыканты, филологи. Здесь бывали известный историк Акоп Манандян⁵⁷, композитор Комитас, армянские художники: Георг Башинджагян⁵⁸, Фанос Терлемезян⁵⁹, Егише Тадевосян. Последний в своих записях вспоминает, как однажды, когда он сидел с Туманяном у камина, поэт сказал: «Огонь — это зимний цветок». Сравнение пламени с цветком очень понравилось художнику.

Вскоре «Вернатун» завоевал широкую известность среди интеллигенции города.