Туманная радуга. Том 2

— Вы не заслуживаете столько несчастий, которые на вас свалились. Если хотите, после моей выписки, мы с вами можем сходить в кондитерскую и вместе попить чаю. Как вам такое предложение?

Веронике готова была поклясться, что в тот момент почувствовала, как Лидия улыбается ей в трубку:

— Я буду абсолютно счастлива!

***

Суд назначили на начало августа. Все понимали, что даже если адвокату и удастся немного скостить срок, то, с учетом всех показаний и собранных материалов, Костю все равно ждет много лет тюрьмы. Витя сокрушался, что соверши брат свои преступления на месяц позже, когда тому бы уже стукнуло восемнадцать, то возможный срок мог бы увеличиться на приличное количество лет.

Ритка тоже была зла. Ей не давало покоя, что сколько бы лет ни дали Косте, после отсидки он все равно выйдет на свободу будучи молодым и здоровым. Особенно, если полностью признает свою вину и выразит на суде раскаянье. «Только подумать, у гаденыша, который чуть не убил мою племянницу, вся жизнь впереди! — говорила тетка. — Время в тюрьме пролетит быстро, он и не заметит наказания!».

Ей бы очень хотелось, чтобы преступник сел надолго, но подобным желаниям противоречило действующее законодательство. Не менее сильно Ритку злил факт, что условия содержания несовершеннолетних преступников в неволе были гораздо комфортнее, чем у более старших «коллег». Так что в колонии Костя может рассчитывать на сбалансированное питание, продолжительные прогулки на свежем воздухе и возможность чему-нибудь учиться. Кроме того, он сможет читать книги и даже заниматься спортом. Все это доводило тетушку до бешенства.

Но Вероника не чувствовала никакого огорчения. Ей было вполне достаточно, что уже ничто не спасет психопата от тюрьмы, где ему придется отбывать наказание вместе с остальными несовершеннолетними преступниками. Зная о нарциссическом расстройстве Кости, она была более чем уверена, что в тюрьме ему придется ох как несладко. Как минимум, он станет там изгоем, а, возможно, ему даже придется терпеть ежедневные издевательства и унижения со стороны сокамерников. Девушке не было его жалко. Пусть моральные страдания станут компенсацией за все те преступления безумца, которые за отсутствием доказательств вообще не будут рассматриваться судом. Так или иначе, Селоустьев ответит и за изнасилование ее подруги, и за издевательства над животными. От этой мысли теплело на душе.

Ночная прогулка

Веронике оставалось лежать в больнице всего пять дней, и у нее было множество планов на оставшееся лето, которыми она охотно делилась с друзьями. Она старалась казаться веселой и беззаботной, чтобы никто из них не догадался, как ей на самом деле грустно. На протяжении всего времени, что она находилась в больнице, она днями напролет думала только об одном человеке. Который почему-то так ни разу и не пришел.

Был ранний вечер. Проводив всех гостей, девушка включила плеер и решила ненадолго прилечь. Она сама не заметила, как уснула. Разбудил ее самый лучший в мире запах. Запах любви, надежды и счастья. Запах, вдыхая который, из спины вырастали крылья. Она проснулась в ту же секунду, как он ударил ей в нос. И еще до того, как открыть глаза, уже точно знала, кто сидит на стуле перед ее больничной койкой.

— Привет, Ника, — сказал Тимур. — Я скучал.

— Что-то не заметно было, — буркнула девушка, кряхтя, приподнимаясь на локтях. Кое-как приняв полусидячее положение и вытащив из ушей наушники, в которых уже давно не играла музыка, она с ужасом поняла, что, должно быть, выглядит не самым лучшим образом. Правая рука невольно потянулась пригладить волосы, которые спутались и торчали в разные стороны.

Мягко взяв Веронику за предплечье, Тимур опустил ее руку обратно на кровать.

— Не надо, — сказал он, — у тебя все в порядке. Ты нравишься мне в любом виде.

— С каких это, интересно, пор?

— Где-то с конца прошлого года, — пожал плечами он.

— Звучит как-то обидно, но хотя бы честно. И на том спасибо. Так где ты был?

— Дома. Я болел. Ничего серьезного, просто бронхит, но моим родителям было бесполезно объяснять, что все в порядке. Кто-то из них постоянно торчал дома, чтобы я не сбежал к тебе. Все дело в том, что участковый врач сказал, что мне строго запрещается навещать больных пневмонией. То есть в нашей с тобой томительной разлуке виноват именно он. Но не злись на него слишком сильно, ведь я уже здесь. Ты рада?

— Да, но мог бы хотя бы передать через Анхеля, Зину или Витю, что болеешь.

— Они в курсе. Это я попросил ничего тебе не говорить. Кто знает, вдруг бы ты решила сбежать с больницы, чтобы вызволить меня из заточения?

— Ага, щас.

— Ладно, на самом деле, я надеялся, что волнение заставит тебя разблокировать мой номер. — Он укоризненно на нее посмотрел. — Я тысячу раз пытался до тебя дозвониться.

— Ты бы мог позвонить через Анхеля или…

— Через Зину с Витей или через телеграф, ага. — Тимур протянул руку ладонью вверх. — Дай мне свой телефон.