Туманная радуга. Том 2

— О, это самое интересное! Думаешь, я по своему желанию сплю по пять часов, пытаясь выучить очередной бред, и унижаюсь перед учителями, чтобы они поставили мне пятерку? Да плевать я хотела на эти оценки. Будь моя воля, я бы сразу забрала документы и перевелась к чертям собачьим, лишь бы подальше от этой дебильной школы. Но я не могу. Просто не могу. Тогда они лишат меня всего, что я люблю. А без этого я не смогу жить. Пропадет весь смысл. Я люблю рисовать и мечтаю поступить на факультет изобразительного искусства. Мать считает, что это не профессия, и мне нужно выучиться на экономиста, иначе я сопьюсь, как все художники, и закончу свою никчемную жизнь в какой-нибудь придорожной канаве. Так что она не дает мне рисовать, пока я не вызубрю домашку наизусть. Знаешь, сколько задают в «А» классе? Тебе и не снилось. Это невозможно выучить, если не тратить за зубрежку все свое время. Поэтому я могу сесть порисовать только на выходных и то не всегда. Если я получаю за неделю больше двух четверок, то рисовать мне нельзя. Мать почти всегда дома, поэтому я не могу рисовать тайком. Она все равно заметит это. В общем, свои выходные я обычно провожу за учебниками, периодически отлучаясь в ванную с лезвием от бритвы, чтобы не сойти с ума. Еще я люблю аниме. Готова смотреть целыми днями. Только там, в этих мультиках, мир еще в порядке. Там — счастье, здесь — один сплошной ад. — Лена зло стиснула челюсти. Так, что Вероника могла слышать их скрип. — Также иногда я пишу стихи и короткие рассказы. С этим проще: можно делать вид, что учишь уроки, а на самом деле что-то писать для души. Знаешь, почему я до сих пор не свела счеты с жизнью? Мои увлечения — как глоток свежего воздуха. Они дают мне уверенность, что все не так уж и плохо. Жаль только, что у меня от силы пара часов в неделю на все это. Иногда я даже встаю поздно ночью, чтобы порисовать, посмотреть мультик или написать стихотворение, пока все спят. Правда, потом становится только хуже. Когда я не высыпаюсь, организм сильно сбоит, и я вообще перестаю соображать. Это сильно сказывается на моей успеваемости, и тогда, приходя домой, я получаю новую порцию унижений и запретов. Пытаюсь нагнать программу, исправить оценки, от чего депрессия только усиливается. Но, несмотря на усталость, все равно не выдерживаю и просыпаюсь ночью, чтобы заняться своими хобби, а с утра снова встаю разбитая, и весь этот ад продолжается по кругу. Мой персональный ад.

— Лен, мне никогда не понять, через что ты проходишь каждый день, и любые мои слова ты сейчас воспримешь в штыки, но я все же хотела бы высказаться.

Лена криво усмехнулась:

— Ты — как девочка из моих любимых мультиков. Такого просто не бывает в реальной жизни, но, тем не менее, ты здесь, со мной, идешь рядом, и все это мне не снится. Так что я не собиралась на тебя нападать. Хочешь высказаться? Валяй. И спасибо, что выслушала. Это для меня важно.

— Спасибо, что рассказала обо всем. Могу себе представить, как это непросто. Не переживай, я никому не проболтаюсь. Ты всегда можешь на меня положиться. Я буду помогать, чем смогу. Обещаю. И самое главное: тебе уже шестнадцать, а значит, очень скоро ты сможешь вырваться из этого ада. Поступишь, куда хочешь, поселишься в общежитии или снимешь квартиру. Правда, скорее всего, для этого придется подрабатывать, но я уверена: ты справишься. Ты обязательно станешь той, кем всегда представляла себя в мечтах. Все будет даже лучше, чем в мультиках. По-другому и быть не может!

Впервые за долгое время на лице Лены засияла широкая улыбка:

— Я тоже так думаю.

***

В среду предварительный диагноз подтвердился, и Лене наконец было назначено лечение в виде заместительной терапии. Ей прописали всего два препарата: первый служил для восполнения необходимого гормона, с выработкой которого не справлялась щитовидная железа; второй представлял собой обыкновенный витаминно-минеральный комплекс для поддержания сил. Все было проще простого, и уже завтра Лена должна была почувствовать себя лучше.

Пока Галина Юрьевна печатала заключение, Вероника отлучилась в аптеку, которая находилась в том же здании. Она собралась купить все необходимые для Лены препараты. Но та, будто что-то почуяв, нагнала ее на выходе из клиники.

— Эй, ты куда? — с подозрением спросила она. — Уж не в аптеку ли?

— Э-э, ну… подышать воздухом.