Туманная река 2

Я сложил в уме два плюс два, разделил все это на два, и из полученной суммы вычел еще одну двойку. Хренов продюсер, взвыл мой внутренний голос. Я схватил все деньги и быстро сунул за пазуху, хорошо, что джипсовая рубашка жестко фиксировалась кожаным ремнем на животе и деньги не посыпались на пол.

— Вадька, остаешься за старшего, — выпалил я скороговоркой, — мы поссорились, куда я ушел не знаете, денег никаких не было! Петро, куда бежать?

Ударник из «Коктейль-холла» молча кивнул в сторону и побежал. Я ринулся за ним. Мы пулей понеслись вверх, на чердак. Благо дверь на крышу была открыта. Ни я первый ухожу этим путем, не я последний, пронеслось в голове.

— Куда дальше? — я налетел на остановившегося Петра.

— Либо в подъезд соседнего дома, либо… — задумался барабанщик.

— Не томи, — у меня стали сдавать нервы, — и тебя загребут за компанию!

— Вот если бы ты перепрыгнул на крышу другого дома, было бы идеально, — Петр посмотрел на меня, как на смертника.

— Ты беги в другой подъезд, а я перепрыгну, — ответил я, — притворишься пьяным, никого не видел, никого не слышал.

— Удачи, — Петр пожал мне руку.

Я пробежал в направлении, которое мне указал барабанщик, там крыша соседнего дома была на этаж ниже. В том, что я перепрыгну, я не сомневался. У меня сейчас все рефлексы работают лучше, чем у любого другого человека. И все было бы совсем круто, если бы я от рождения панически не боялся высоты. Когда я выбежал на нужный край крыши, картинка перед глазами от страха стала затуманиваться. Где-то вдалеке послышались чужие, громко бухающие шаги по крытой железом кровле. Я глубоко вздохнул, разбежался и перед самым прыжком зажмурил глаза. Мое тело шлепнулось через пару мгновений на крышу другого дома. От удара мне стало трудно дышать, а из носа потекла кровь. Как я умудрился расквасить его? Я даже не заметил. Потом я быстро промчался до ближайшего выхода на чердак. Спускаться же в подъезд решил не спешить. Отсижусь здесь до темноты. Бог не выдаст, свинья не съест, решил я всецело уповать на волю Творца. После чего забился в самый дальний угол чердака и ощупал свои ребра, ноги и руки. Вроде бы все было цело и невредимо. Ни переломов, ни вывихов, а синяки до свадьбы заживут, если, конечно, доживу до этого торжественного события сам.

Глава 21

Летние ночи коротки, темнеет поздно, светает рано. Я старался как можно тише ступать по мостовой, а если где-то слышался звук, приближающегося транспорта прятался в переулке.

— Подведем итог, — уныло сказал я сам себе, — во-первых план перехват по поимке моей скромной натуры никто объявлять не станет. Предъявить блюстителям закона мне нечего. Деньги, сорок тысяч, я уже спрятал. Правда, оставил себе рублей пятьсот на всякий случай. Во-вторых, домой лучше пока не возвращаться. Отсидеться бы где-нибудь неделю, другую, обдумать все, взвесить. В-третьих, а сейчас-то куда податься бедному сироте?

Ответ на третий вопрос, мне подсказала Москва река, когда я спустился, чтобы умыть свое чумазое лицо и почистить запачканные джипсы. Гениально. Нужно сесть на пароходик и навестить пионерский лагерь «Чайка», тем более я это обещал одной симпатичной вожатой. Мужик сказал, мужик сделал. Или сделал вид, что ничего не говорил.

Когда я бодро зашагал в направлении южного речного вокзала, стало уже светать. Эх, хорошо в стране советской жить, — напевал я про себя, так как никакого головняка сейчас, в 1960 году, из-за отсутствия документов можно было не испытывать. И на поезд, и на самолет билеты спокойно продавались без паспорта, что уж говорить про скромный речной пароходик.

Пионерский лагерь «Чайка» располагался в живописном сосновом бору. Какие снимки можно сделать, фантазировал я, когда шел от причала по лесной дороге в направлении лагеря. Солнце, как большой оранжевый прожектор пробивалось сквозь стволы стройных и высоких деревьев. Приятно пахло прелой листвой и душистыми сосновыми иголками.

— Пацаны, давай быстрее, пока вожатка не засекла, — услышал я детский голос из молодого осинничка.

Я аккуратно подкрался к сорванцам, и осторожно выглянул из-за дерева. Романтика, курят балбесы, усмехнулся я. Потом резко выпрыгнул и в несколько больших пружинящих шагов поймал одного из курильщиков за ухо.

— Отпустите дяденька, — заверещал пионер.

— Сидоров, это ты? — удивился я совпадению, — я же у тебя перед самым отъездом в лагерь две пачки «Казбека» изъял. Где ж ты здесь курево нашел?

— У меня в рюкзаке еще было, — завыл белугой Сидоров, — только уши не откручивайте, они мне еще пригодятся.

— Ничего, волосы отрастишь подлиннее, будет не заметно, — я взял паренька за руку и повел в пионерский лагерь.

— Я больше не буду, четное пионерское, — продолжал подвывать и размазывать слезы по лицу пионер.

— Все! Верю! — успокоил я его, пока моя голова не взорвалась от честнопионерских клятв.