Туманная река 3

Адриан, только завидев меня перед собой, тут же отдал на Уэста, который скинул в край на Робертсона. Афроамериканца плотно закрыл Корней, поэтому он вернул мяч обратно Уэсту. А вот Муйжниекс прозевал рывок американца, который вышел на ударную позицию, и шмальнул с пяти метров. Мяч брякнулся о переднюю дужку кольца и вылетел в поле. Петров был первым на подборе. Я рванулся в прорыв, но Саша замешкался, и студенты в синей форме вовремя вернулись в защиту. Не всё, как говорится, коту Масленица. Валдис сам перевёл мяч в нападение, и, отдав на Корнеева, ушёл в левый угол.

— Зуб, заслон! — закричал Юра и тут же за счёт Зубкова оставил за спиной, опекающего его Робертсона.

Но под самым кольцом Корней упёрся в лес рук Лукаса, Дишингера и Смита, зато я в правом углу в одиночестве даже успел немного задремать. Скидка на меня, и я вновь на все сто использовал открытый бросок, 6:0.

Трибуны дружно заулюлюкали и засвистели.

* * *

Лишь первые секунды нервно ёрзал на стуле Том Мешери, которому с подачи руководства НБА посчастливилось увидеть интереснейший матч живьём. Когда первый мандраж прошёл, Том просто растворился в игре. Он с высоты десятого ряда читал битву между СССР и США, словно шахматную партию. Начало — полный разгром синих, 16:4. Игроки в белых майках и красных трусах играли хитрее пронырливых лис. То зажимали синих в защите, то, как пружина, резко распрямляясь, контратаковали. Двадцатка же палил, как безжалостный убийца в фильмах про самих метких ковбоев. Затем с паркета убрали игрока номер двадцать, дали отдохнуть Крутову, и игра моментом выровнялась, 20:12. Тренер коммунистов красный, как помидор, что-то яростно заорал и тут же выпустил своего джокера. И вновь счёт на табло медленно пополз в сторону Советов, 26:14.

* * *

— Свидетелями, какого баскетбольного спектакля мы сегодня с вами стали, — перекрикивая толпу, надрывался в микрофон Николай Озеров, — вы просто не представляете товарищи! До конца первого тайма пять минут и при счёте 26:14, тайм-аут взял тренер американцев Пит Ньюэлл. Интересно, что придумает американский наставник. Как он собирается нейтрализовать нашего двадцатого номера, Богдана Крутова. Кстати, пользуясь небольшой паузой, хочу сказать, что Богдан передаёт приветы своим друзьям и знакомым в Москве, а так же своей любимой девушке, Наташе.

* * *

— А-а-а! — заорал как человек, который наступил на гвоздь Санька, когда услышал из радиоприёмника привет от Богданчика.

— Что-то я нервничаю, — заёрзал на табуретке Высоцкий, — вроде ведём в счёте, а предчувствия нехорошие не покидают.

— Тогда для успокоения нервов по пятнадцать грамм, самое время, — крякнул Прохор и откупорил чекушку водки.

Наташа посмотрела, как в рюмашки наливается белая прозрачная жидкость, и тоже было подумала выпить для успокоения нервной системы. Но как только представила, что эта горькая неприятная на вкус гадость попадёт в рот, её просто передернуло. Нет уж, я как-нибудь сама справлюсь с трясущимися от волнения пальцами.

— Мы тоже тайм-аут сделаем, — пробурчал Вадька и, взяв за руку Тоню, вывел её из избы.

— Целоваться пошли, — хмыкнул Санька Земакович.

— Завидуешь? — посмотрел на него хмуро Маэстро.

— Констатирую факт, — Зёма придвинулся поближе к радиоприёмнику.

Прохор с Высоцким чокнулись по маленькой и закусили горькую гадость селедочкой.

* * *

От воплей переполненного Палаццетто голоса главного тренера слышно с моего места, где я чуть-чуть расслабился, почти не было.

— Богданыч, ты уже передохнул? — Суренович внезапно обратился ко мне.

— Нужно ещё немного поддавить американцев! — добавил второй тренер Алексеев, — давай Богданыч, уже скоро перерыв.

Куда силы беречь, подумал я, последняя игра турнира. И я встал со скамейки запасных. Так получилось, что на последние пять минут вышла вся стартовая пятёрка сборной.

— Мужики, — обратился я к товарищам по команде, когда мы выходили на паркет, — руки подзабились, сейчас с дистанции могу не попасть, есть одна идея. Разыграем аллей-уп с пасом от щита.

— Не понял? — удивился Корней, а так же ко мне наклонились Петров и Зубков.

— Всё то же самое, — махнул я рукой, — я прохожу под кольцо, выманиваю на себя соперника, но пас отдаю ударом об щит. Ведь угол падения равен углу отражения.

— Нежданчик сейчас самое то, — поддержал меня латыш Муйжниекс.

— Расставились в защите, расставились! — заорал с бровки Суренович.

Я выдвинулся и прихватил Джерри Уэста. Ведь из двенадцати несчастных очков он нам забил восемь. Вот что значит не дали звёздно-полосатым разбежаться. А уж как после первых побед на Олимпийском турнире американских студентов превозносила мировая пресса, что эту машину не остановить. Как же! У нас в Советском Союзе на любой БЕЛАЗ канавы найдутся. Уэст скинул мяч на Дишингера, который отдал на Робертсона. Афроамериканский игрок, лихо обманув Корнея, пошёл в проход. Сейчас выманит на себя Зубкова с Петровым и скинет под щит Лукасу, понял я и, бросив своего игрока, помчался параллельным курсом.

— Куда? — успел только крикнуть мне Валдис Муйжниекс.