Туманная страна Паляваам

Туманная страна Паляваам

Николая Балаева я знаю очень давно. Помню, как с молодым геологом с Чукотки, тогда еще начинающим писателем Олегом Куваевым, мы заехали к Николаю в Подмосковье, где он работал в овощном магазине. Мы помогали ему грузить яблоки. Николай молча и терпеливо сносил нашу помощь, хотя в этом, казалось бы, простом деле нам явно не хватало профессиональной хватки…

Это было пятнадцать лет назад. После нам всем троим пришлось еще много и основательно изучать жизнь: Олегу — во льдах Ледовитого океана, на его побережье и островах, мне — в различных тундровых экспедициях, а у Николая был университет, приезд на Чукотку, работа шурфовщиком на прииске «Красноармейский», маршруты в геологическом отряде, работа в Анюйской рыбинспекции, а затем — в районной газете.

Никто из нас не подозревал тогда, что все эти скитания и постепенно накапливаемый опыт выльются из полевых пикетажек на страницы журналов и книг, как это бывает у многих начинающих писателей, которым крайне необходимо поделиться увиденным, пережитым, осмысленным в одиночестве тундры, в белизне ее снегов, в тишине, нарушаемой лишь разноголосьем птиц да тарахтеньем далекого вездехода за горизонтом.

Первые рассказы Николая Балаева публиковались в районной, окружной и областной газетах, в журнале «Молодой коммунист», альманахе «На Севере Дальнем». А сейчас мне радостно представлять его первую книгу. В его произведениях подкупает отличное знание дела: материал прошел сквозь судьбу автора, отсюда правдивость характеров и ситуаций.

Николай по-прежнему верен чукотской теме — и в творчестве, и в жизни. Работает заведующим перевалбазой совхоза имени Ленина Шмидтовского района. База расположена на озере Рымыркен. Жена его Оксана — радист перевалбазы, вместе с ними сын Володя. А вокруг — безбрежная тундра, с ее снегами и пургами, ветрами и туманами…

Эти строки я пишу на острове Врангеля. Николай далеко, и мне думается, хорошо, что там, за островом, есть земля, согретая теплом его сердца, что этой земле он беспредельно верен.

Патриотизм северян, их приверженность земле, которую они обжили и полюбили, еще ждет своего исследователя. Но уже и сейчас ясно, что патриотизм их не квасной, когда дальше своей околицы ничего не видят. Северяне видят, сознают, что их труд вливается в груд всей страны, и гордятся этим. Нам только кажется, что в творчестве мы выражаем сугубо свое, наболевшее, личное. Над личным, как дым над пламенем костра, неизменно стоит сверхличное — Время.