Туманная земля. Открытие Рафлза Хоу

Все расселись по местам. Мистер Болсоувер выключил электрический свет, оставив гореть одну свечу в центре стола. Вот сцена, достойная кисти Рембрандта, – отметил про себя Мелоун. Все утопало во мраке; желтый мерцающий свет тускло освещал только лица сидевших у стола – мужественную, грубоватую физиономию Болсоувера и всего его добропорядочного семейства; умное лицо миссис Сэлдон; внимательные глаза и рыжую бородку Мейли; усталые, потертые лица женщин из Спиритуалистического общества и, наконец, тонкий благородный профиль сидевшей рядом девушки. Казалось, весь необъятный мир вдруг сузился до размеров этого кружка, всецело сосредоточенного на одной цели.

На столе лежали разные предметы, изношенность которых говорила о долгой и верной службе. Среди них были видавшие виды рупор, бубен, музыкальная шкатулка и всякие прочие мелочи.

– Никогда не знаешь, что понадобится, – сказал Болсоувер, указывая на них. – Если нужная вещь будет отсутствовать, Уи Ван просто с ума сойдет… Здесь такое может начаться!

– Она с характером, – подтвердила миссис Болсоувер.

– А что ты хочешь, дорогая? – сказала суровая дама. – К скольким ей вот так приходится приходить! Я частенько задаю себе вопрос, почему она вообще к нам является?

– Уи Ван – наш гид, маленькая девочка, – объяснил Болсоувер. – Вы услышите ее голос.

– Надеюсь, она сумеет прийти, – сказала Энид.

– Она ни разу не подводила, кроме того случая, когда этот негодяй Мэдоу отодвинул рупор, и тот оказался вне круга.

– А кто у вас медиум? – спросил Мелоун.

– Сами не знаем. Все стараются понемногу. Думаю, и я помогаю. И, конечно, женушка.

– Мы работаем на семейном подряде, – вступила та в разговор, и все рассмеялись.

– Разве не всегда бывает один, главный, медиум?

– Обычно, но не всегда, – раздался уверенный бас мистера Мейли. – Это доказал Кроуфорд на сеансах у Голлера, когда, взвесив участников до и после сеанса, установил, что каждый потерял за это время от полуфунта до двух, а медиум, мисс Кэтлин, примерно десять или двенадцать. Здесь же мы имеем дело с регулярными сеансами… Сколько вы уже этим занимаетесь, мистер Болсоувер?

– Полных четыре года.

– За это время каждый участник успевает развить в себе достаточную медиумическую силу, и поэтому все выкладываются равномерно, а не черпают силу только из одного источника.

– Простите, что черпают?

– Животный магнетизм, эктоплазму – словом, энергию. Это, пожалуй, самое подходящее слово. Христос тоже употреблял его. «Много энергии потерял я». По-гречески это звучит «динамис», что переводчики неправильно переводят как «сила». Мы узнали бы много интересного, если бы «Новый Завет» перевел человек, не только хорошо знающий греческий, но и преуспевающий в изучении оккультных наук. Кое-что в этом направлении сделал добрейший Эллис Пауэлл. Его смерть была большой потерей для человечества.

– Да уж, – почтительно поддакнул Болсоувер. – И еще, мистер Мелоун, хочу обратить ваше внимание на следующие вещи. Видите белые пятна на рупоре и бубне? Это фосфоресцирующая краска, она наносится на предметы, чтобы легче следить в темноте за их передвижениями. А это наш обеденный стол из прочного английского дуба. Можете осмотреть его. Хотя то, что вы увидите, никак от стола не зависит. А теперь, мистер Смайли, тушим свет, а вас попросим сыграть «Утес вечности».

В темноте раздалась музыка, и собравшиеся запели. Их пение отличалось мелодичностью, у девушек был отменный слух и приятные голоса. Гимн звучал торжественно и величаво, трогая до глубины души, и вскоре смысл слов как бы отступил, оставив одну только музыку.

Руки певцов, согласно правилам, лежали на столе, запрещалось также скрещивать ноги. Мелоун, слегка касаясь руки Энид, ощущал как она дрожит, – нервы девушки напряглись до предела. Болсоувер своим добродушным голосом разрядил обстановку.

– Все в порядке, – сказал он. – Сегодня отличные условия. В воздухе уже ощущается холодок. Призываю вас помолиться вместе со мной.

Простая, идущая от сердца молитва торжественно зазвучала в темноте – почти полной, если не считать слабый блеск догорающей свечи.

– Отец наш небесный, – раздалось во тьме. – Непостижимый для нас и Вездесущий, сделай так, чтобы Зло не коснулось нас сегодня вечером, и мы вступили в связь, пусть только на время, с теми, кто пребывает на более высокой ступени бытия. Ведь Ты – отец всем нам. Позволь на краткий миг пережить радость братского общения и узнать больше о вечной жизни, ожидающей нас. Это поможет Твоим детям прожить достойно отпущенное им время в этом бренном мире.

В заключение Болсоувер вместе с остальными членами кружка прочитал «Отче наш». Затем воцарилось выжидательное молчание. Снаружи доносился уличный шум, иногда скрип автомобильных тормозов.

В комнате же никто не нарушал тишины. Энид и Мелоун держась настороже, напряженно вглядывались в темноту.

– Ничего не поделаешь, – произнес наконец Болсоувер. – Это требовательная публика. Нужно еще музыки. С ее помощью они настраиваются на нужную волну. Сыграйте нам еще, мистер Смайли.