Туманность Ориона

Вадим не просто так задался этим вопросом. Он работал в секретном аппарате Покровского давно — фактически с той поры, как вернулся на Землю после обязательной службы в интернациональных силах Патруля, подчинявшегося Совету Безопасности Миров, но особенно близок к генералу никогда не был. Да, он выполнял задания, иногда покидая Землю, иногда нет; работа чаще всего оказывалась трудной, неприятной как морально, гак и физически, но исполнял он ее добросовестно — не по законам субординации и подчиненности, а скорее из идейных соображений. На взгляд Вадима, современная Земля имела полное право встать в ряду независимых миров. Его злила и угнетала политика изоляции, избранная галактическим сообществом по отношению к прародине, а орбитальные военные станции, постоянно парящие над головой, попросту заставляли жить в постоянном напряжении.

Он не хотел заводить семью, иметь детей, которым придется расти в погибающем мире, скованном диктатом чужого военного присутствия.

Вадим вспомнил фразу, которую доводили до сведения каждого новобранца в интернациональных космических формированиях почившего вместе с Конфедерацией Патруля:

«КОГДА ТЫ, СТАНОВЯСЬ СОЛДАТОМ, БЕРЕШЬ В РУКИ ОРУЖИЕ, ТО ДОЛЖЕН ПОНИМАТЬ, ЧТО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ОНО ВЫСТРЕЛИТ».

Золотые слова.

Эта фраза могла быть в равной степени отнесена и к стальным «гарантам безопасности» Земли. Они висели над головой уже много веков, и связанное с ними напряжение копилось, обещая разрядиться тем или иным способом…

Вадиму совершенно не нравилось такая жизнь, но эмигрировать с Земли он не собирался. За три года службы в космической пехоте его отдельную разведроту кидало по многим мирам, от одной «горячей точки» к другой, и Полуэктов мог с уверенностью сказать: в Галактике имеется изрядное количество планет, которые действительно нужно контролировать, не давая расползаться всякой чуме и дряни, что веками копилась под шапками их атмосфер. Одна Зороастра или Ганио стоили того, чтобы наглухо запечатать эти миры, на которых процветала работорговля, смешанная с жуткими, не совместимыми ни с одной этикой технологиями…

Но, увы… Орбитальные станции по-прежнему висели над старушкой Землей, а рядом, в десятке-другом световых лет, продолжал цвести махровый беспредел, до которого, как выясняется, никому не было дела.

Поэтому, вернувшись на Землю, Вадим после нескольких бесед с полковником Покровским дал согласие на службу в силах внутреннего порядка родной планеты.

Теперь лейтенант Полуэктов стал капитаном, Покровский носил знаки различия генерала, но оба прекрасно понимали: конечной меркой субординации и подчиненности каждого из них была и будет оставаться совесть.

Покровский мог приказывать Вадиму, но до определенной черты.

Поэтому они и смотрели друг на друга именно так: настороженно, изучающе, пытаясь понять, куда заведет их многочасовая беседа и обозначившийся в ее ходе расклад странных и страшных сил?

* * *

Видимо, Покровский понял, о чем думает Вадим. Он не стал кривить душой, а просто сказал, откладывая в сторону бумаги:

— Знаешь, я, конечно, не космополит, но и к дуракам себя не причисляю. А этих отморозков с Ганио люблю поменьше остального человечества. — Он вздохнул. — Раз уж копнули мы с тобой это осиное гнездо, будем и дальше ворошить его… пока не наступит полная ясность или пока нам с тобой не свернут головы…

Генерал был прав. Головы им могли свернуть запросто.

— У нас в руках сейчас три зацепки… — Покровский машинально перекладывал бумаги на столе, видно, нервничал, обдумывая каждое слово. — Украденная станция ГЧ, затем нить, указывающая на кланы Ганио, а также внешний контур пяти старых крейсеров, которые скорее всего числятся утилизированными компанией «Аллорские Космоверфи», — заключил он.

— В сферу деятельности Колониальной Администрации без убойных доказательств не сунешься, — произнес Вадим, подумав над его словами.

Покровский кивнул

— Мне не дает покоя украденная станция ГЧ, — сознался он. — Я не вижу смысла в такой шумной и сложной акции, как ее изъятие и перемещение через гиперсферу. Для связи можно использовать разовые источники сигнала, это и дешевле, и надежнее в смысле маскировки. У меня есть только одно предположение, зачем им понадобился стационарный генератор гиперсферной частоты… Не догадываешься?

— Нет.

— Интерстар. Межзвездная компьютерная сеть. Любая станция ГЧ является носителем серверов и спецоборудования для поддержания онлайновых каналов. Только вот пока не возьму в толк, зачем? Нужна очень веская причина, чтобы светиться подобным образом. Хотя, Сеть безлика, а продажных спецов, способных замаскировать функционирующий узел так, что и я не найду, хоть лопатой загребай…

— Нет, Андрей Георгиевич… Это не по мне, — подумав, отверг такой вариант Вадим. — Информационная война, Интерстар — не мое, — признался он. — Я полагаю, что ганианцы — самое слабое звено, если, конечно, поставки идут через них.

Покровский продолжат внимательно смотреть на Полуэктова.

«Можно ли ему доверять в той же мере, как раньше?» — вот о чем думал Покровский в эти секунды.