Туманность Ориона

Вадим уже переступил внутри себя незримую черту. Теперь в нем не осталось никакой жалости, он пойдет до конца, вероятно, по трупам.

Движение в коридоре стихло.

Полуэктов напрягся, готовя себя к прорыву. Сейчас они сунутся, и…

В коридоре громко, неестественно четко прозвучали шаги.

Один… Один человек…

Проем выбитой двери заслонила тень.

Покровский.

…

Генерал остановился в проеме, обвел взглядом учиненный взрывом разгром, потом наклонился, взял погнутый стул и с видимым усилием выпрямил его металлические ножки.

Полуэктов не выстрелил в первую секунду, пока им не был узнан этот человек, и теперь он мысленно клял себя. Ну почему? Почему сразу, бездумно не сжал сенсор гашетки?

– Ну, что, Вадим, может, давай поговорим? – Покровский сел на стул, поставив его задом наперед, так, чтобы можно было облокотиться на спинку. – Что же ты, голуба, так запсиховал, а?

Вадим счел за благо пока помолчать. Хватит уже… наговорился. Генерал не видел его в темноте разгромленного взрывом склада.

– Значит, считаешь меня козлом? – Андрей Георгиевич задал этот вопрос спокойным, бесстрастным тоном, но многие знали настоящую цену его внешней невозмутимости. – А как я должен был к тебе отнестись?

Вадим понял, что стрелять поздно. Переиграл его Покровский, шагнув под выстрел. Пока… переиграл.

Выступив из своего убежища на свет, он смерил его злым, пристальным взглядом.

Генерал обиделся. Или скорее всего сделал вид. «Играет, как кот с мышью… – подумалось Вадиму. – Загнал в угол и теперь балуется. Пользуется моментом, знает, что ствол ему в пах сейчас никто не пихнет. Хотя – почему нет?»

– Значит, решил, что я себе на уме, играю тобой втемную? – Покровский пристально посмотрел на Полуэктова, укоряя того взглядом. – Не мог я поступить иначе, понимаешь? – внезапно признался он.

Вадим усмехнулся, так, краешком губ.

– Значит, не понимаешь. Хорошо, тогда я скажу тебе: прилетает неизвестно кто с легендой капитана Полуэктова и заявляет: «Здравствуй, Андрей Георгиевич, принимай меня родимого, героя-разведчика…»

– Не надо… перегибать, – хрипло и зло ответил Вадим. – Насчет «неизвестно кто», – уточнил он. – Грубо работаете, Андрей Георгиевич.

– Ну-ну… – Покровский покачал головой, полез в карман, достал оттуда две тонкие, прозрачные на свет, исчерченные близко расположенными штрихами пластинки. – А вот это тебе знакомо? – Он протянул Полуэктову сначала одну, а затем другую.

Вадим кинул быстрый взгляд на дверной проем.

– Спокойнее. Мы же просто разговариваем, верно? – проронил Покровский.

«Чего же ты от меня хочешь?» – подумал Вадим. Он отнял левую руку от теплой, рифленой рукояти оружия, оставив правую на сенсоре огня, чтобы ребята Покровского там, за стеной, не очень обольщались.

Взяв первую предложенную генералом пластину, мельком глянул на нее и, принимая вторую, ответил, пожав плечами:

– Карточка генетического кода. Ну и что?

– А ты сравни.

Вадим поднял руку, посмотрел на свет, удерживая обе пластинки рядом. От пристального взгляда Покровского не укрылось, как едва заметно дрогнула рука капитана.

– Первая карточка твоя, – выдержав паузу, объяснил генерал. – А вторая… – он невесело усмехнулся, – тоже твоя, только одна из базы данных Полицейского Управления, а другая со сканера на входе в квартиру, где мы встретились. Разницу видишь?

Вадим слушал Покровского напряженно, неприязненно. Внутренне он был готов отринуть любой довод, извиняющий действия генерала, но сейчас моментально вспомнил, как сдавленно моргнул красный огонек в окошке сканера, перед тем как сработал дверной электрозамок той квартиры, где была условлена их встреча с генералом, и от этого отчетливого воспоминания внутри все неприятно похолодело.

Да, было… Но он принял это за сбой электронной системы, ведь секунду спустя дверь открылась!..

Несколько мгновений он мучительно обдумывал эту неприятную новость.

К очевидному выводу оказалось не так и сложно прийти. Значит, Покровский сам открыл ему дверь. Это сделал не прибор, а генерал. Открыл, уже будучи абсолютно уверенным, что перед ним не капитан Полуэктов.

Карточка кода… Несовпадения… Что бы это могло означать на самом деле?..

– Подними рубашку, – оборвал его мысль Покровский. – А теперь посмотри на свою поясницу, туда, где был шрам от осколочного ранения.

Вадим повиновался с какой-то смертной, обреченной тоской.

Шрама не было. Не осталось даже намека.

– Вот так… – подытожил Андрей Георгиевич. – А теперь давай поговорим нормально, – предложил он.

– Нормально – это как?

– Без психа, – резко ответил генерал. В нотках его голоса внезапно прозвучала дикая усталость. – Поиграли в войну и хватит… Только потом шепнешь мне на ухо, где у нас клепают таких суперменов… Раскидал по сторонам охранников, напугал до полусмерти весь персонал медицинского крыла. Орел…

Вадим насупился. Ерунда какая-то получалась. При чем тут генетический код?

– А какой смысл признавать меня своим при таком вот раскладе? – он выразительно посмотрел на карточки, которые все еще держал в руке.