Туманность Ориона

Теперь, как он понимал, это оружие должно было пойти сюда, на Ганио, чтобы вооружать новые отряды головорезов, разжигать новую войну… но в эти секунды ему страшны и омерзительны были не ганианцы, а те, вторые, которые являлись представителями цивилизованного мира, те, кто с помпой мелькал на экранах сферовизоров, ронял слезу на публичных захоронениях останков, а в душе…

Впрочем, Эрни не знал, есть ли души у такого сорта людей.

Он вздрогнул, когда Вадим, на минуту оторвавшись от экрана, спросил:

— Ты заказал корабль?

— Да. Старт челнока через два часа.

* * *

Помещение, куда Гамаюнов привел своего гостя, предварял небольших размеров тамбур, в котором был установлен привинченный к полу стол в окружении нескольких кресел; стены украшали мониторы внутренней системы безопасности.

Телохранители, не дожидаясь особых команд, молча заняли кресла.

— Проходи, Хаким.

Следующее помещение космического корабля носило явный отпечаток той борьбы противоположностей, которую испокон века вели между собой два ставших уже антагонизмами понятия: «комфорт» и «функциональность».

Стол, заранее сервированный на двоих, был также привинчен к полу, его окружало узкое пространство, где вряд ли бы разминулись два человека, стены украшали вездесущие мониторы.

Хаким покосился на изображение пустых коридоров корабля, которое транслировалось большинством экранов, и молча сел в кресло.

Андрей Генрихович занял кресло напротив. Налив вино в два высоких бокала, он поднял свой.

— За возобновление нашего партнерства, Хаким.

Ганианец продолжал напряженно молчать. Взяв бокал, он выцедил его содержимое и только тогда, соблюдя свой взгляд на приличия, спросил, глядя на Гамаюнова:

— Меня интересует вторая часть сделки.

Представитель колониальной администрации Аллора, который уже принялся за еду, поднял взгляд от тарелки, заинтересованно взглянув на гостя.

— Пока не получается, — ответил он.

«Какой ты прыткий…» — неприязненно подумал Андрей Генрихович, сохраняя на лице выражение сдержанной заинтересованности.

— Андрэй, ты же знаешь, как это важно, да? — Аль Максуд исподлобья посмотрел на него, словно хотел этим взглядом еще раз подчеркнуть значимость сказанного.

— Понимаю, — согласился Гамаюнов. — Но я и так прыгнул немного выше, чем может позволить себе честный чиновник. Поставки металла на Ганио возобновлены. В следующем месяце ты получишь первую партию.

— Что это будет?

— Два крейсера.

Хаким покачал головой.

— Мало. Медленно…

Гамаюнов помахал вилкой, словно пытался отогнать от себя некий злой дух.

— Я получил лицензию на утилизацию нескольких кладбищ кораблей, — прожевывая, пояснил он. — Но наглеть тоже нужно с умом. Десять лет назад Совет Безопасности уже задал бы себе вопрос: не слишком ли много Ганио потребляет металла? А? И думаю, что парочка крейсеров Конфедерации уже болталась бы на выходе из гипера, у границ территориального пространства твоей планеты, верно?

— Конфедерации нет, — напомнил ему Хаким, без особого удовольствия принимаясь за еду.

Гамаюнов кивнул.

— Конфедерации нет, но эмбарго осталось. Я же не спрашиваю, куда ты деваешь старые крейсера. — Он усмехнулся, недобро посмотрев на Аль Максуда. — Большие такие крейсера, дырявые, но с пушками. Заметь: с исправными пушками, с рабочими движками… — Он откинулся на спинку кресла. — И зачем только ганианцам вдруг понадобилась большая партия устаревших кораблей? А главное, почему они так обнаглели, что начали нарушать условия договора? — внезапно, словно пулю, выпустил он новый вопрос.

Хаким насупился.

— Ты о чем?

— Не понимаешь?

— Нэт!

— Хорошо, тогда я объясню. — Гамаюнов чуть подался вперед, навалившись животом на стол. — Странные вещи начинают твориться на кладбищах старой техники. Мои фирмы покупают лицензии на их утилизацию, я трачу миллионы на то, чтобы легализовать этот бизнес, и что обнаруживают мои рабочие, когда дело доходит до освоения новых участков? Кто-то уже побывал там! — Гамаюнов продолжал в упор смотреть на Аль Максуда. — Мои люди видели странных роботов, которые дистанционно управляются через сеть Интерстар, по «плавающему» каналу ГЧ. Ты ничего не слышал об этом, Хаким?

— Нэт!

— Нехорошо… Зачем так высоко мнишь о себе? — Гамаюнов откинулся назад, в объятия мягкого кресла, но выглядел он уже далеко не таким безобидным и добродушным, как за несколько минут до этого. Сейчас в его чертах просквозило что-то жесткое, отталкивающее, презрительное. Он смотрел на ганианца, как на некую экзотичную тварь, которая вдруг попыталась отгрызть руку, ее кормящую.

— Ты считаешь себя крутым, умным и бесстрашным, да, Хаким?

Максуд, слушая его, молча багровел, это было заметно даже под коричневатым отливом кожи.

— Буду вынужден тебя разочаровать… — Пальцы Гамаюнова неосознанно выбивали медленный ритм ударов по подлокотнику кресла. — Чтобы не сильно зарываться, тебе стоит вспомнить, что именно обнаружил первый картографический корабль Конфедерации на Ганио. Ты знаешь об этом? Помнишь?

— Мои предки жили как…