Туманный Антакаль

Но он не стал отвечать. Просто стёр с лица улыбку и потянулся к моим губам. Осторожно прикоснулся, давая привыкнуть. Поймал мой выдох и властно завладел моим ртом. Ни с кем мне ещё так упоительно не целовалось. Я поняла, что с Джеймсом меня ждёт много удивительных открытий. Я даже не смогла сама прервать поцелуй. И когда Джеймс всё также решительно прервал его сам, у меня вырвался разочарованный вздох. Что сильно позабавило и порадовало Джеймса.

- Что, Марти, пожалела уже о своём жестокосердном решении? Так-то, теперь будешь знать, чего лишаешься и что ждёт тебя впереди. Надеюсь, это позволит тебе поторопиться с принятием решения? – поддел меня этот хитрый лис.

- Джеймс, я даже не подозревала в тебе такого самовлюблённого павлина, – поразилась я.

- Павлин кроме красивого хвоста ничего предложить не может. А то что могу предложить тебе я, ты только надкусила, – подмигнул довольно Джеймс.

Но после этого, он, как и обещал, ждал, когда я созрею для нашей близости. Но я залезла, как улитка в раковину, в свой домик безопасности и душевного спокойствия, и вылезать не спешила.

Изменило ситуацию и дало толчок новому витку событий, после которого всё понеслось со скоростью катящегося арбуза с горки (устраивали мы такие соревнования под предводительством Марса большой компанией), появление одной молодой вилени в нашей исследовательской. Она приехала из Авижена вместе с профессором Зилтарсом.

- Вилени Беатрис виконтесса Троскисас, –  представил нам её профессор. – Моя лучшая ученица. Разработчик новой методики измерения магической силы по амплитуде Троскисас.

Глаза Джеймса тут же загорелись. Признаться, сначала я тоже испытала благоговейное волнение, Беатрис Троскисас была известна артефакторам по многим научным изысканиям и монографиям, ей принадлежало несколько открытий и много патентов на изобретения. Она была гением артефактики, как и Джеймс, только в женском обличии.

Я не знала, что она так молода, я с ней раньше не встречалась. Хотя много слышала от профессора, который гордился талантливой ученицей. Она много времени проводила заграницей, изучая и обмениваясь опытом с иностранными коллегами. Выглядела она лет на тридцать, плюс минус, но была красива той красотой, которая красит женщину в возрасте, а не юную девушку.

Женственная, дерзкая, с умным саркастичным взглядом зелёных глаз, знающая себе цену, и та, что за словом в карман не полезет. В общем, яркая, харизматичная и, что уж скрывать, очень привлекательная женщина в самом соку. Во вкусе Джеймса.

Джеймса тоже привёл в восторг возраст известного учёного, чья слава бежала впереди неё среди коллег-артефакторов.

- Кто бы мог подумать, что вы так молоды! – рассыпался он в любезностях, от которых у меня сводило зубы. – Ведь вашими монографиями я зачитывался будучи подростком. Когда же вы начали свою карьеру учёного?

- Первую монографию я написала в четырнадцать. Я обнаружила, что амулеты хранилища памяти, которые мы использовали в обучении в созидармасах, настроены только на объём вносимой информации – книги или учебника, тогда как если бы использовался объём маговместителя, на один амулет можно было бы внести больше книг и учебников.

- Как же-как же, помню, читал, было интересно, какая ваша первая монография. Хотя самое большее впечатление на меня произвела монография о волновой теории магии…

И Джеймс увлечённо пустился в обсуждения, и я его потеряла. Беатрис с удовольствием ему отвечала и дискутировала. Их разговор был интересен для меня, но завладевшая мной ревность не давала сосредоточиться. Я только наблюдала, как Джеймс смотрит на Беатрис восхищённым взглядом, улыбается ей особенной улыбкой, отвешивает комплимент за комплиментом, а она легко, без манерности, их принимает. В её глазах я видела ответную зарождающуюся симпатию, а, может, даже и больше. Не удивлюсь, если она уже влюбилась в Джеймса.

Я внутренне фыркнула, конечно, кто не влюбится в Джеймса, особенно если он прицельно источает чары и обаяние? Только та, у которой сердце уже кем-то занято. Я наблюдала как голова Беатрис склоняется всё ближе и ближе к Джеймсу в обсуждении какого-то артефакта, как она ненароком прикасается рукой к его, как бы случайно задевая, и при этом смущённо улыбается, кокетливо закусывая нижнюю губку… Психанула и ушла. Моего побега, кажется, никто и не заметил.

Глава 60

Вечером Джеймс постучал в мои покои:

- Марти, ты рано ушла, тебе нехорошо? Что-то болит?

После моего ранения, которое заживало долго и болезненно, Джеймс постоянно интересовался тем, как всё заживает, и беспокоился по любому поводу.

- Нет, всё в порядке, – буркнула я.

- Что-то случилось? – спросил он.

-Нет, – отвернулась я.

- Марти, не заставляй тебя пытать щекоткой, а то это может далеко зайти, – пригрозил он мне.

- Всё нормально, Джеймс, правда.

- Марти, я не уйду, пока ты не скажешь в чём дело, – нахмурился Джеймс. – Я больше не потерплю никаких недомолвок. Мне кажется, мы через многое прошли, чтобы портить этим дорогие нам отношения.