Туманный берег

- Подруга послала, - Марина осторожно подбирала слова. - Точнее, не послала. Я сама, по собственной воле, помочь ей захотела.

- Какая подруга? Ты чего плетешь?

- Моя подруга. Лиля Бокарева. Ее в убийстве вашего бывшего мужа обвиняют.

- И что дальше? - Слюсарева сузила глаза. - Меня тут уже достаточно грузили на тему Райдера. Какое отношение я к твоей подруге имею?

- Вот это она и хотела узнать. Ее на допросе про вас спрашивали и про покушение, которое, якобы, было.

- Что ещё за "якобы"? Я же ясно в прокуратуре сказала, что было. Шарахнули по башке и "спасибо" не сказали... Если только ты правду говоришь? Что-то я лично ни про какую Лилю Бокареву не слышала. Где она если её в убийстве обвиняют? В тюряге?

Марина насторожилась. Она ждала этого вопроса и теперь думала, как бы ответить так, чтобы её версия прозвучала и гладко и правдоподобно. Да ещё чтоб не скинули с балкона, прямо с пятого этажа.

- Нет. Она не в тюрьме, она сбежала.

- Куда?

- А я знаю - куда? Сидела у меня, плакала: мол, если и не расстреляют, то на пятнашку точно посадят. Взяла ребенка и смоталась. А обвиняют её зря. Не того сажать надо.

- А кого? Меня? Я понять не могу, чего ты ко мне-то прицепилась? Наталья зло искривила губы.

- К вам? Да я к вам не прицепилась. Я просто ищу... просто думаю, как Лиле помочь... А это покушение на вас, потом, то что вы пропали так неожиданно... Я думала, может вы убийцу знаете, и он вам угрожает. Так тогда бы мы вместе в прокуратуру пошли. У меня бандиты есть знакомые, защитят если что. По крайней мере, по дороге убить не дадут...

Врала она вдохновенно. Так вдохновенно, что удивлялась сама. И про знакомых бандитов, и про свою святую уверенность в невиновности Слюсаревой. Та слушала, напряженно о чем-то размышляя. Потом задала один вопрос, но совсем не тот, которого ждала Марина:

- А что за бандиты? Откуда?

- Какая разница откуда? Просто надежные ребята и со связями. Могут реально помочь.

- Крутые?

- Это смотря с чем сравнивать. Ну уж точно не те, которые с коммерческих палаток дань собирают.

Наталья провела обеими руками по своим жестким темным волосам, собрав их в пучок на затылке. Пробормотала себе под нос:

- Крутые, крутые... Все кругом крутые, пока до дела не дойдет...

Марина уже жалела, что заговорила о бандитах. Жалела, что не заорала тогда возле телефонной будки - побоялась выглядеть нелепо и смешно. Жалела, что надела босоножки на неудобных каблуках - вдруг придется бежать?

Наконец, решилась спросить:

- А чего вы хотите? В смысле, бандиты тут при чем?

- В смысле, что мне тоже помощь нужна - не только твоей подруге... Опять же, если ты не врешь...

Слюсарева немного помолчала: полная её грудь часто вздымалась под просторной пестрой майкой. Испытующе взглянула на Марину. И тогда Марина с тоскливым ужасом поняла, что Наталья ещё и пьяна: зрачки её подрагивали, губы подергивались в нелепой шутовской ухмылке.

- Помощь мне нужна. Чего смотришь? А денег нет, чтобы бандитам платить. Да и как я приду - вот так, "тетя слева из ниоткуда"?.. Пить будешь?

- Буду, - согласилась она, скорее из страха. Хозяйка встала, побрела по коридору, оставив свободным путь к бегству. До входной двери было каких-нибудь несколько шагов, но Марина продолжала сидеть на табуретке, вцепившись одной рукой в край столешницы.

Вернулась Наталья с пластиковой бутылкой очаковского "Джин-Тоника", выставила её на стол, достала из навесного шкафчика две чашки в цветочек. Плеснула в одну и другую - неровно, расплескав половину на стол. Снова села и пригорюнилась.

- Плохо мне, - сказала и вздохнула, как больная собака. - Ты вот о подружке заботишься, спасаешь её, а на меня всем наплевать. Райдера вон убили - всю Москву на уши поставили, а меня убьют - и не вспомнит никто.

- Кто вас убьет? - поинтересовалась Марина несмело. - Вам угрожают, да?

- Да... Только к подружке твоей это отношения не имеет. Зря ты время на меня потратила, деваха... Тимку жалко, хоть и козел он был. Но меня ведь на следствие таскали только из-за того, что я его жена бывшая. А так я и не знаю ничего.

- Но покушение...

- А что - покушение? Британец мой великий тут ни при чем. Не из-за него меня шибанули. Я так загрузилась сначала, когда в милиции обо всем узнала, а потом пораскинула мозгами. Ну, что я, кто я, чтобы меня убивать? Я же и не мешала никому, и не знала ничего... Нет, в переулке меня за мои собственные дела подкараулили... Ты джин-тоник то пей. Он нормальный, не подделка какая-нибудь. И градусов всего чуть-чуть: не опьянеешь. Газировка и газировка.

Марина отхлебнула из кружки. Разговор получался неожиданно интересный и, вроде бы, совсем не страшный. Сейчас важно было вести его и дальше в верном направлении. Но Наталье, размякшей и покрасневшей, не требовалось понуканий.