Туманный горизонт

В дверь врезалась бледная сухая голова. Существо впилось острыми когтями в корпус вагона и упёрло мёртвый взгляд пустых глазниц в Первого.

«ВУЫ! ВУЫ! ВУЫ!» – истерично затараторила тварь, надрывая глотку.

Оно начало неистово скрежетать когтями по двери и долбиться головой в окошко. Удар! Второй! Третий! На стекле вылезла сетка трещин. Ещё удар! Окно со звоном разлетелось вдребезги. Существо просунуло голову, застряло в проёме и забилось, истошно завывая и постепенно втискиваясь вовнутрь.

– Отстань! – в ужасе крикнул Первый, вновь схватившись за створки раздвижных дверей.

Он надавил так, что заскрипела кожа на пальцах. Постепенно двери стали поддаваться. Визжащая тварь почти ввалилась, когда юноша таки смог сделать щель, в которую пролезла его голова. Сердце забилось в бешеном ритме, до боли стучась в рёбра, сбивчивое дыхание вырывается с хрипом. А позади нечто скребёт, ворочается и неустанно испускает вопли, пронизывающие до самых потрохов.

Первый высунул плечо, затем втянул живот и с натугой протиснулся по пояс. Ещё рывок – почти вылез! И тут что-то дёрнуло за ногу. Он рухнул наземь, сильно ушибив колено и едва не слетев с края платформы. Длинные когти вцепились в штанину и потащили обратно в вагон.

Едва он оглянулся, как стопу обожгло острой болью. Юнец болезненно вскрикнул, затравленно глядя, как из вагона медленно высунулась костлявая когтистая пятерня, а во тьме показалась уродливая физиономия.

– Гха! – воинственно рявкнул Первый, согнув свободную ногу и со всех сил впечатав подошву ботинка в лапу твари.

Хруст! Три длинных когтя отломились от бледных пальцев и упали на рельсы. Раздался болезненный визг, и ногу юноши снова обожгло болью. Существо выдернуло свои шипы, ещё сильнее разодрав стопу. Но Первый освободился!

Он подался вперёд, вскочил на ноги и бросился к выходу. Этот путь стал настоящим адом: тупая боль в левом колене, острая в правой ступне. На лбу выступили крупные капли пота, позади след из кровавых брызг. Тихонько постанывая и всхлипывая, Первый побежал по неподвижному эскалатору, не отрывая взгляда от спасительного света впереди.

На середине пути он вновь услышал треклятый визг, но не стал оглядываться. Юнец из последних сил прибавил ходу и вскоре выскочил на улицу, наступив на неразодранную штанину и рухнув на мостовую. Всё, дальше ноги не понесут. Но вопли из тоннеля всё ближе и ближе. Из прохода выглянула иссушенная рожа.

В груди полыхнула вспышка ярости. Первый конвульсивно вздрогнул, злобно уставившись на чудовище.

– Отвали!!! – взревел он.

Вход в метро с грохотом искривился и резко закрутился воронкой, словно сделан из пластилина. Мгновение, и вместо квадратной каменной арки возник причудливый монумент, напоминающий по форме гигантскую спиральную раковину. Из кончика сооружения вывалился обломок когтя, а потом потекла тонкая багровая струйка.

Первый обессилено завалился на спину, но сознания не потерял. Он прикрыл глаза и замер.

«Вот и всё».

Юноша всхлипнул. Тело мелко задрожало, грудь сдавило так, что перехватило дыхание, руки сжались в кулаки, нижнюю челюсть предательски свело. Сквозь плотно сомкнутые веки потекли горячие слёзы.

– За что?! – горько воскликнул Первый и зарыдал в голос.

Боль в окровавленных ногах, боль в избитом теле, боль внутри. Гадко, жестоко, ужасно, несправедливо! За что? Неужели это и есть мир, в котором он, Первый, живёт? Значит, Умник был прав? Тогда зачем вспоминать всё это?

Юнец плакал и плакал, не стесняясь и не прячась. Потом осип, закашлявшись от рези в горле. Постепенно его крик перешёл в стон, затем во всхлипывания.

Первый замолк, поднялся в сидячее положение и вытер глаза ладонями. Он аккуратно согнул ноги, обнял колени и уткнулся в них лицом. Под подошвой правого кеда медленно растеклась красная лужица.

– Ничего себе! – раздался бодрый вскрик позади.

Первый вздрогнул, но не сдвинулся с места. Плевать, друг там или враг. Убьёт, так убьёт. Главное, не смотреть – так почти не страшно. Если повезёт, то будет быстро и без боли.

– Эй-эй! – совсем рядом окликнул мальчишеский голос.

Кто-то опустил руку на плечо и начал настойчиво дёргать за край одежды.

– Ну чего ты зарылся? Тебя всё равно видно.

Первый поднял опухшие красные глаза на приставучего незнакомца. Перед ним предстал мальчишка лет четырнадцати со светлой кожей, кудрявыми рыжими волосами и яркого изумрудного цвета глазами, одетый в зелёный балахон, джинсовые бриджи и кроссовки.

Пацан с удивлением уставился в покрытое царапинами и ссадинами лицо Первого, обвёл взглядом порванные на правом плече футболку и рубашку, осмотрел разодранные почти до коленей джинсы. Его взор остановился на залитом кровью правом кеде и красной луже под ним.

– Тебе больно? – спросил рыжий.

Первый задержал на незнакомце немигающий взгляд потухших голубых глаз. Затем медленно кивнул. Мальчуган с непониманием склонил голову набок, нахмурив брови.

– Тогда просто сделай вот так, – произнёс он и ткнул пальцем в ушибленное колено Первого.

Юноша болезненно зашипел и поднял на рыжего возмущенный взгляд. То чудовища, то малолетний садист. И что хуже?