Туманный город (СИ)

– Кстати, вы могли бы украсить и этот приём, исполнив для нас какую-нибудь арию?

– Боюсь, это невозможно. Наши музыканты не взяли с собой инструменты.

– А они и не нужны, – слегка рассмеялся Фернан. – Давайте пройдём в музыкальную гостиную.

И не дождавшись ответа с моей стороны, он уступил дорогу и жестом показал направление, в котором следовало идти. Мы проходили мимо людей, разных комнат, гул гостей становился всё тише и тише.

– Вы не присутствовали на спиритическом сеансе в малой гостиной? – чтобы хоть как-то наладить разговор, пока мы шли, спросила я, потому что не знала, о чём ещё с ним говорить.

Мужчина развернулся ко мне с негодованием:

– Полная чушь и ерунда! Забава для пустоголовых обывателей.

Полностью согласная с этим, я кивнула. Здесь всё-таки присутствовали здравомыслящие люди!

– Тем более, – продолжал возмущаться чиновник, – разве им удалось кого-то вызвать?

– Нет, – ответила я.

– То-то же! Очень сомневаюсь, что какой-нибудь дух на самом деле откликнулся бы на призыв глупцов, – подытожил он.

Наконец, мы оказались в пустом зале, служившем для музицирования и проведения концертов. На стенах висели портреты композиторов, маленькие стулья с изящными спинками составляли зрительские ряды, обращённые к небольшой сцене.

Фернан подошёл к роялю, стоявшему в углу комнаты, и протянул мне ноты. Я заметила, что он крепко сжимал их в руках с самого начала нашего разговора.

– Вы можете сразу петь с листа неизвестное произведение?

– Теоретически, могу, – призналась я. – Но ведь зависит от сложности материала?

– Вы правы, – с некоторым одобрением признал мужчина. – Хотя иногда и за простотой нот не все могут разглядеть истинную гармонию.

Он передал мне несколько листов, а сам сел за музыкальный инструмент. Я пыталась расположить ноты так, чтобы Фернан тоже видел их, но мужчина сделал отстраняющий жест.

– Нет необходимости, я знаю их.

– Удивительно, что заместитель мэра умеет играть на рояле, – призналась я.

– Там нет ничего сверхтрудного, взгляните сами.

Я начала знакомиться с написанным от руки произведением. Мелодия то спокойно бродила по соседним нотам, то резко уходила вверх и также внезапно вниз. Пытаясь проиграть её в своей голове, я услышала жуткую какофонию. Что касается текста – там были сплошь неизвестные мне слова.

– Странная музыка, – заметила я.

– О да, – согласился со мной Фернан.

– Что за иностранный язык? Не могу определить…

– Один местный диалект, – быстро ответил он. – И тем не менее давайте попробуем?

Фернан начал играть, а я петь. Я спотыкалась в тексте и не всегда оказывалась точна в мелодии. Хотя мне хотелось как можно лучше исполнить арию, ведь от этого могло зависеть, будем ли мы ещё выступать здесь или нет. Я сконцентрировалась на том, чтобы сделать всё идеально, и сама даже не поняла, что получилось в результате.

По завершении мужчина подошёл и высказал несколько замечаний по поводу произношения отдельных слов, которые повторялись особенно часто, и интонации в нескольких местах. Мы повторно исполнили произведение, и я всё равно была в недоумении, как можно исполнять песню с немелодичным звучанием для гостей мэра. Неужели она соответствовала вкусам элиты Туманного города?

Тем временем Фернан, сохраняя непроницаемое лицо, хлопнул крышкой рояля, забрал ноты и жестом пригласил вернуться обратно в гостиную. Похоже, я не справилась с заданием.

– Так мне нужно будет петь сегодня? – ничего не понимая, я решила уточнить на всякий случай.

– Нет. Думаю, такая музыка не совсем подходит для данного вечера, – сухо ответил он на ходу и оставил меня в главном зале среди толпы.

Одна неприятность следовала за другой: сначала взгляд холодных обвинительных глаз Гарольда, затем Фернан окончательно разочаровался в моих певческих способностях. Настроение испортилось вконец. Я нашла Розамунду, чтобы она утешила меня. Приёмная мать решила, что мой грустный настрой связан с ссорой с Ребеккой.

– Вовсе нет, – я пыталась разубедить её, без рассказывания истинных причин.

– Пожалуйста, иди и помирись с ней. Вон она как раз стоит без компании, – настаивала родительница.

Августа и Густав и правда на время оставили дочь, и та в одиночестве находилась у стола с закусками, стремясь выбрать ту, которая не повредит её фигуре. У меня не хватило сил спорить с Розамундой, к тому же я действительно хотела поговорить с кузиной, чтобы попробовать решить все разногласия и избежать неприятных сюрпризов в будущем. Всё-таки, нам предстояло ещё долго жить и работать вместе.

– Знаешь, – подойдя, обратилась я к ней, – крайне неприятно, что ты считаешь меня своим врагом. Мне не нужны твои арии, я не собираюсь тебя заменить. Да и вообще, я не хочу быть артисткой, – пустилась я в откровения. – Но так уж вышло, что дядя Октавиус сделал перестановку. Не переживай, я попрошу его оставить всё как есть. Очень скоро, когда мне исполнится восемнадцать, я и вовсе уйду из театра.

Ребекка грустно вздохнула и опустила глаза: