Туманы Авалона

Но Моргейна уже выбросила ее из головы. Она начала медленно водить челноком по нитям, приноравливаясь к узору. Это была коричнево-зеленая клетка; для хорошей ткачихи – ничего сложного. Поскольку Моргейна машинально вела счет нитям, она могла не сосредоточиваться на узоре… Прядение было бы даже лучше. Но все прекрасно знали, что Моргейна не любит прясть, и если бы она сегодня вызвалась сесть за прялку, это непременно запомнили бы.

Челнок заскользил по основе; зеленый, коричневый, зеленый, коричневый… Через каждые десять рядов Моргейна бралась за другой челнок, меняя цвет. Это она научила Мелайну окрашивать нити в такой оттенок зеленого, – а сама она научилась этому на Авалоне… Зелень молодых листьев, разворачивающихся по весне, бурый цвет земли и опавших, слежавшихся листьев – кабан рылся в них, выискивая желуди… Челнок скользил по нитям, бердо уплотняло каждый продетый ряд… Руки Моргейны двигались, словно сами по себе: туда-сюда, скользнуть под планку, подхватить челнок с другой стороны… «Хоть бы лошадь Аваллоха поскользнулась и упала, чтобы он сломал себе шею и избавил меня от необходимости заниматься этим!»Моргейна замерзла, ее била дрожь, но она заставила себя не обращать на это внимания, полностью сосредоточившись на челноке, летающем по нитям основы – туда-сюда, туда-сюда, – и позволив образам свободно возникать и уплывать. Она видела Акколона: он сидел в королевских покоях и играл с отцом в шашки. Увейн спал и ворочался: боль в раненой щеке беспокоила его даже сквозь сон. Но теперь рана очистится и хорошо заживет… «Хоть бы на Аваллоха набросился дикий кабан, а его охотники не успели прийти на помощь…»

«Я сказала Ниниане, что не стану убивать. Вот уж воистину – никогда не зарекайся…»Челнок летал по станку: зеленое – коричневое, зеленое – коричневое… Словно солнечные лучи пробиваются через зеленые листья и падают на коричневую землю. Дыхание весны пробудило лес, и по стволам деревьев побежали живительные соки… «О Богиня! Когда ты мчишься через лес вместе со стремительными оленями, все, кто встречаются на твоем пути, принадлежат тебе… все звери и все люди…»

Много лет назад она сама, будучи Девственной Охотницей, благословила Увенчанного Рогами и отправила его мчаться вместе с оленями, дабы победить или умереть – как рассудит Богиня. Тогда он вернулся к ней… Ныне же она уже не Дева, владеющая могуществом Охотницы. Будучи Матерью, она со всей силой плодородия соткала заклинание, что привело Ланселета в постель Элейны. Но пора материнства закончилась для нее в тот час, когда она родила Гвидиона. Теперь же она сидела с челноком в руках и, словно тень Старухи Смерти, ткала смерть. «Жизнь и смерть каждого в твоих руках, Мать…»

Челнок стремительно метался из стороны в сторону, то появляясь перед глазами Моргейны, то вновь исчезая; зеленое, коричневое… Зеленое – словно переплетенные зеленые листья леса, по которому они мчались… Животные… Дикий кабан, сопя и похрюкивая, взрывал клыками палую листву; матка с поросятами то появлялась из рощицы, то вновь скрывалась за деревьями… Челнок летал, и Моргейна не видела и не слышала ничего, кроме хрюканья свиньи в лесу.

«Керидвен, Богиня, Матерь, Старуха Смерть, Великая госпожа Ворон… Владычица жизни и смерти… Великая Свинья, пожирающая своих поросят… Я взываю к тебе, я призываю тебя… Если ты вправду так решила, то ты это и свершишь…»Время незаметно скользнуло и переместилось. Она лежала на поляне, и солнце пригревало ей спину. Она мчалась вместе с Королем-Оленем. Она двигалась через лес, ворчливо похрюкивая… Она ощущала жизнь. Но тут послышались тяжелые шаги и возгласы охотников… «Матерь! Великая Свинья!»

Каким– то уголком сознания Моргейна осознавала, что руки ее продолжают размеренно двигаться. Зеленое -коричневое, коричневое – зеленое. Но она не видела из-под приспущенных век ни комнаты, ни ткацкого станка – ничего, лишь молодую зелень деревьев, грязь и коричневые опавшие листья, пережившие зиму. Она застыла – словно вросла в восхитительную, благоуханную грязь… «Сила Матери таится под этими деревьями…»Сзади донеслось повизгивание и возня поросят, копавшихся в земле в поисках корней или желудей… Коричневое и зеленое, зеленое и коричневое…