Туманы Авалона

– Год, сэр Галахад? Я клянусь, что потрачу на эти поиски всю свою жизнь, если потребуется, и не успокоюсь, пока вновь не увижу Святой Грааль!…

Артур вскинул руку и попытался было что-то сказать, но всех уже охватило нервное возбуждение: все заговорили одновременно, что-то выкрикивая, перебивая друг друга, спеша тоже дать обет.

"Теперь этот поиск станет им милее всего на свете, –подумала Моргейна. – Все войны выиграны, в стране царит мир. А ведь даже римские императоры в промежутках между войнами отправляли свои легионы строить дороги и захватывать новые земли. И вот теперь им кажется, что это деяние снова объединит их и зажжет прежним пылом. Они вновь стали соратниками, рыцарями Круглого Стола – но в погоне за Граалем они рассеются по всему свету… во имя того самого бога, которого ты предпочел Авалону, Артур! Богиня вершит свою волю, как считает нужным…"

Встал и заговорил Мордред, – но сейчас внимание Моргейны было безраздельно приковано к распростершейся на полу Вране. Толпившиеся в том же углу крестьянки никак не могли унятся – все говорили о тех прекрасных яствах и питье, что они отведали, пока на них действовали чары котла Керидвен.

– Это было белое вино, сладкое и душистое, словно свежий мед и виноград… Я его пробовала всего раз, давным-давно…

– А у меня был сливовый пирог, с начинкой из слив и изюма, и с подливкой из замечательного красного вина… Я в жизни не ела ничего вкуснее…

Но Врана лежала недвижно, бледная, словно смерть, и, склонившись над подругой, Моргейна поняла то, что в глубине сердца своего знала с первого взгляда. Бремя Великой магии оказалось чересчур тяжким для истерзанной страхом жрицы. Врана, отдавшись Великой магии, продержалась до тех пор, пока Грааль не перенесся на Авалон. Позабыв о себе, она выплеснула все свои силы, без остатка, чтоб поддержать Моргейну, ставшую на краткий миг воплощением Богини. А затем, когда божественная сила ушла – с нею ушла и жизнь немолодой женщины. Моргейна упала на тело подруги, раздираемая горем и отчаяньем.

«Я убила и ее! Воистину – ныне я убила последнего человека, которого любила… Матерь Керидвен, ну почему на ее месте не оказалась я? Мне незачем больше жить и некого любить, – а ведь Врана никогда в жизни не причинила вреда ни единому живому существу».

Моргейна заметила, что Нимуэ сошла с возвышения – девушка сидела рядом с королевой, – и принялась о чем-то сердечно беседовать с Мерлином, а потом доверительно коснулась его руки. Артур разговаривал с Ланселетом, и у обоих по лицу текли слезы; потом они обнялись и поцеловались, как в юные годы. Затем Артур покинул Ланселета и пошел по залу.

– Все ли в порядке, народ мой?

Все наперебой спешили рассказать королю о волшебных яствах, но когда он подошел поближе, кто-то воскликнул:

– Артур, мой лорд, – тут глухонемая старуха! Она скончалась, – не выдержала таких переживаний.

Артур подошел к Моргейне, продолжавшей прижимать к себе бездыханное тело Враны. Моргейна не подняла головы. Вот сейчас он узнает ее, закричит, обвинит в колдовстве…

– Это – твоя сестра, добрая женщина?

Голос Артура звучал мягко, но отстраненно. "Конечно,– подумала Моргейна, – ведь сейчас он говорит не с сестрой, не со жрицей, не с женщиной, равной ему по положению–  перед ним всего лишь старая крестьянка, согбенная, седая, в обносках".

– Я соболезную твоему горю. Но Бог забрал ее в благословенный миг, и ангелы Господни вознесли твою сестру на небо. Если хочешь, оставь ее здесь для погребения. Ее похоронят в церковном дворе.

Столпившиеся вокруг женщины затаили дыхание. Моргейна и сама понимала, что Артур предложил ей величайшую милость – как он сам это понимал. И все же ответила, продолжая скрывать лицо под капюшоном плаща:

– Нет.

А потом, словно подчиняясь неясному порыву, Моргейна подняла голову и взглянула в глаза Артуру.

Они слишком сильно изменились… она сделалась старухой – но и в Артуре мало что осталось от юного Короля-Оленя…

Узнал ли ее Артур? Это навеки осталось для Моргейны загадкой. На миг их взгляды встретились, а затем король мягко произнес: