Туманы Авалона

— А что, он… ну, отец ребенка… был заметно крупнее тебя? Иногда, когда дитя так долго не появляется на свет, это означает, что ребенок пошел в отца и для матери слишком велик.

«Но кто все-таки отец ребенка?» — гадала про себя Моргауза, как много раз до того. Она видела, как в день коронации Артура племянница смотрела на Ланселета; если Моргейна и впрямь забеременела от него, тогда понятно, отчего Вивиана настолько разъярилась, что бедняжке Моргейне пришлось бежать с Авалона… За все эти месяцы Моргейна ни словом не объяснила причины своего ухода из храма, а про ребенка сказала лишь, что он зачат у костров Белтайна. А ведь Вивиана надышаться не могла на Моргейну; уж, наверное, она не допустила бы, чтобы та обзавелась ребенком от кого попало…

Но если Моргейна, восстав против предначертанной ей судьбы, взяла в возлюбленные Ланселета или соблазнила его, заманив в рощу Белтайна, тогда чему удивляться, если жрице, которую Вивиана, Владычица Озера, избрала в преемницы, пришлось бежать с Авалона.

— Я не видела его лица; он пришел ко мне как Увенчанный Рогами, — только и ответила Моргейна. И Моргауза, обладающая малой толикой Зрения, поняла: молодая женщина лжет. Но почему?

Часы шли. Улучив минуту, Моргауза вышла в главный зал, где люди Лота играли в бабки. Лот наблюдал; одна из Моргаузиных прислужниц — та, что помоложе, — устроилась у него на коленях, сам он рассеянно трепал рукою ее грудь. Завидев входящую Моргаузу, девица опасливо подняла глаза и собралась уже слезать, но Моргауза лишь пожала плечами.

— Да сиди уж; среди повитух ты не нужна, а нынешнюю ночь, по крайней мере, я проведу со своей родственницей; некогда мне оспаривать у тебя место в его постели. Вот завтра — дело другое.

Девица потупилась; щеки ее заполыхали алым.

— Как там Моргейна, солнышко? — спросил Лот.

— Плохо, — отозвалась Моргауза. — Я-то рожала куда легче. — И в ярости воскликнула: — Это ты накликал беду на мою родственницу, пожелав, чтобы она умерла родами?

Лот покачал головой:

— В этом королевстве заклятьями и магией владеешь ты, госпожа. А Моргейне я зла не желаю. Господь свидетель, жаль, если хорошенькая женщина пропадает ни за что, ни про что; а Моргейна куда как мила, хотя и языкаста. Хотя это, по чести говоря, у нее семейное, верно, солнышко? Да ведь блюдо только вкуснее, если соли добавить…

Моргауза тепло улыбнулась мужу. Пусть себе Лот развлекается в постели с пригожими девицами (а красотка на коленях — лишь одна из многих), молодая женщина знала, сколь хорошо подходит своему королю.

— Мама, а где Моргейна? — спросил Гарет. — Она обещала, что сегодня вырежет мне еще одного игрушечного рыцаря!

— Моргейне недужится, сыночек. — Моргауза вдохнула поглубже, снова изнывая от беспокойства.

— Скоро она поправится, — заверил сынишку Лот, — и у тебя будет маленький кузен, товарищ для игр. Он станет тебе приемным братом и другом; присловье гласит, что родственные узы сохраняют силу в трех поколениях, а узы приемной семьи — в семи; а поскольку сынок Моргейны связан с тобою и так, и этак, он будет для тебя больше, чем родной брат.

— Другу я порадуюсь, — молвил Гарет. — Агравейн надо мной насмехается и зовет меня глупым, говорит, что для деревянных рыцарей я уже слишком большой!

— Ну, так сынок Моргейны станет тебе другом, как только чуть-чуть подрастет, — заверила Моргауза. — Сперва он будет все равно что щенок, у которого и глазки-то еще не прорезались, но через год-другой ты уже сможешь с ним играть. Богиня внемлет молитвам малых детей, сынок, так что помолись Богине, чтобы она тебя услышала и дала Моргейне и крепкого сына, и здоровье, а не пришла к ней в обличье Старухи Смерти… — И неожиданно для себя самой Моргауза разрыдалась. Гарет потрясенно глядел на плачущую мать.

— Что, любовь моя, все так плохо? — спросил Лот.

Моргауза кивнула. Но для чего пугать ребенка? Она утерла глаза юбкой.

Гарет поднял глаза к потолку и произнес:

— Дорогая Богиня, пожалуйста, пошли кузине Моргейне крепкого сыночка, чтобы мы росли с ним вместе и вместе стали бы рыцарями.

Против воли рассмеявшись, Моргауза погладила пухлую щечку.

— Такую молитву Богиня наверняка услышит. А теперь мне надо вернуться к Моргейне.

Но, выходя из зала, она ощутила на себе взгляд Лота и вспомнила, что он втолковывал ей раньше: дескать, всем будет лучше, если ребенок Моргейны не выживет.

«Если Моргейна выйдет живой из этого испытания, я уже буду рада», — подумала про себя Моргауза и едва ли не в первый раз пожалела, что так мало знает о могущественной магии Авалона, — теперь, когда так нуждается в заговоре или заклятии, способном облегчить муки Моргейны. Девочке так тяжко, так невыносимо тяжко; ее собственные роды с этими страданиями ни в какое сравнение не идут…