Туманы Авалона

— Ну, а мне-то какое до всего этого дело? — беззастенчиво поинтересовалась очередная собеседница. — Кабы тут был замешан дьявол, он бы уж позаботился, чтоб этот самый Мордред был на одно лицо с Артуром, — чтоб всякий, как глянет, признавал в нем Артурова сына! Мать Артура была авалонской крови — вот видели вы леди Моргейну? Она тоже была смуглой и темноволосой, да и Ланселет, ее родич, точно такой же… Я уж скорее поверю, что Мордред — незаконный сын Ланселета и леди Моргейны, как раньше поговаривали! Вы только гляньте на них! Да и леди Моргейна на свой лад хороша, хоть и темненькая, и ростом не вышла.

— Ее тут вроде как нет, — заметила какая-то женщина, и старуха, знакомая с придворной кухаркой, непререкаемым тоном заявила:

— Ну, а то как же! Она ж ведь поссорилась с Артуром и убежала в волшебную страну. Всем известно, что теперь в ночь на праздник всех святых она летает вокруг замка на ореховой метле, и всякий, кто взглянет на нее хоть краем глаза, тут же ослепнет!

Моргейна уткнулась лицом в потрепанный плащ, пытаясь удержаться от смеха. Врана, тоже слышавшая этот разговор, обернулась; на лице ее было написано живейшее негодование. Но Моргейна лишь покачала головой. Сейчас им следовало помалкивать и не привлекать к себе внимания.

Рыцари расселись по своим местам. Ланселет, усевшись, вскинул голову и быстро оглядел зал, и на мгновение Моргейне показалось, что это ее он разыскивает, что их взгляды вот-вот встретятся… задрожав, она поспешно опустила голову. По залу принялись сновать слуги; одни наливали вино соратникам и их дамам, другие разносили среди простолюдинов доброе темное пиво в больших кожаных мехах. Моргейне и Вране тоже вручили по кружке, и, когда Врана попыталась отказаться, Моргейна строго шикнула на нее:

— Пей сейчас же! На тебе лица нет, а нам понадобятся силы! Врана поднесла деревянную кружку к губам и отхлебнула немного, но видно было, что ей стоило немалых трудов проглотить это пиво. Их соседка — та самая женщина, что сказала, будто леди Моргейна была хороша на свой лад, — поинтересовалась:

— Ей что, нездоровится?

— Нет, она просто перепугалась, — отозвалась Моргейна. — Она никогда прежде не бывала при дворе.

— Правда, тут красиво? Все эти лорды и леди такие нарядные! А нас скоро угостят вкусным обедом, — сказала женщина, обращаясь к Вране. — Эй, она что — не слышит?

— Она немая, но не глухая, — пояснила Моргейна. — Мне кажется, будто она малость понимает, что я ей говорю, а вот чужих — уже нет.

— Вот теперь, как ты это сказала, она уже кажется просто глуповатой, да и все, — сказала другая женщина и погладила Врану по голове, словно собачонку. — Это что ж, она с рождения такая? Вот жалость-то! А ты за ней небось присматриваешь? Ты — добрая женщина. Бывает, что такого человека родня держит на веревке, будто дворового пса, а ты вот взяла сестру даже ко двору. Глянь-ка на того священника в золотой ризе! Это епископ Патриций. Говорят, будто он выгнал из своей страны всех змей. Подумать только! Интересно, он их палкой гнал?

— Это просто так говорится, а имеется в виду, что он изгнал друидов — их называют змеями мудрости, — сказала Моргейна.

— Да что всякая деревенщина смыслит в таких делах! — фыркнула ее неуемная собеседница. — Я точно слыхала, что это были змеи! А весь этот ученый люд, и друиды, и священники — они же заодно. С чего вдруг им ссориться?

— Может, и так, — послушно согласилась Моргейна. Ей вовсе не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Взгляд ее прикипел к епископу Патрицию. За Патрицием тяжело шагал ссутуленный человек в монашеской рясе. Но что делает Мерлин в свите епископа? Моргейна помнила, что ей стоило бы держаться потише, но потребность немедленно разобраться в происходящем превозмогла осторожность.

— А что тут сейчас будет? — спросила она у соседки. — Я думала, все эти благородные лорды и леди уже прослушали обедню в церкви…

— Я слыхала, — сообщила одна из женщин, — будто в церковь помещается немного народу, вот и решили сегодня перед пиром отслужить обедню для всех, кто тут собрался. Вон, смотри, слуги епископа несут алтарный столик с белым покрывалом, и все, что нужно. Тесс! Дай послушать!

Моргейне казалось, что она вот-вот сойдет с ума от гнева и отчаянья. Неужто они собираются осквернить Священные реликвии так, что уж невозможно будет очистить — использовать их в христианской обедне?

— Смотрите, люди, — нараспев произнес епископ, — сегодня старое уступает место новому. Христос восторжествовал над старыми, ложными богами, и теперь они склонятся пред именем Его. Ибо так Христос истинный сказал роду людскому: «Я семь путь и истина и жизнь». И еще сказал он: «Никто не приходит к Отцу как только через Меня». И в знак сего все то, что люди, не ведавшие еще истины, посвящали ложным богам, ныне посвящено будет Христу и станет служить Богу истинному…