Туманы Авалона

— Милый Гарет! — воскликнула Моргейна. — Он всегда был лучшим из сыновей Моргаузы! И что же он тебе рассказал?

— Он сказал, что ему было видение, — медленно произнес Ланселет. — Ему было велено немедля вернуться ко двору и исполнять свой долг перед королем и Страной, вместо того чтоб скитаться по свету в погоне за призраком Священной реликвии. Гарет долго беседовал со мной, умоляя меня отказаться от поисков Грааля и вместе с ним вернуться в Камелот.

— Удивительно, что ты этого не сделал, — сказала Моргейна. Ланселет улыбнулся.

— Мне и самому удивительно, родственница. Но я обещал ему вернуться сразу же, как только смогу.

Внезапно лицо его помрачнело.

— Гарет сообщил мне, — сказал Ланселет, — что Мордред теперь ни на шаг не отходит от Артура. А когда я окончательно отказался ехать ко двору вместе с ним, Гарет сказал, что лучшее, что я могу сделать для Артура, — это отыскать Галахада и упросить его немедленно вернуться в Камелот. Гарет не доверяет Мордреду, и его беспокоит, что тот приобрел такое влияние на Артура… Извини, что я дурно отзываюсь о твоем сыне, Моргейна.

— Однажды он сказал мне, что Галахад не проживет настолько долго, чтоб взойти на трон… — отозвалась Моргейна. — Однако Мордред поклялся мне, что никогда не станет искать смерти Галахада, и, думаю, этой клятвы он нарушить не посмеет.

Но Ланселета ее слова не успокоили.

— Я знаю, сколь многое грозило тем, кто отправился в этот злосчастный поиск. Дай Бог мне отыскать Галахада прежде, чем он падет жертвой недоброго случая!

Они умолкли, и Моргейне подумалось: «Именно поэтому Мордред и не отправился на поиски Грааля — я это чувствую сердцем». И внезапно она осознала, что давно уже не верит в то, что ее сын Гвидион — Мордред — когда-либо станет королем, правящим от имени Авалона. Но когда же сердце ее начало смиряться с этим? Быть может, после гибели Акколона, когда Богиня не пожелала поддержать и защитить своего избранника.

"Верховным королем станет Галахад, и он будет христианским королем.

И, возможно, это означает, что он убьет Гвидиона. Но если дни Авалона окончены, быть может, Галахад сможет мирно получить свой трон, и ему не придется убивать соперника".

Ланселет положил недоеденный кусок хлеба с медом и взглянул за спину Моргейне, в угол комнаты.

— Это арфа Вивианы?

— Да, — отозвалась Моргейна. — Свою я оставила в Тинтагеле. Но если ты ее хочешь — она твоя, по праву наследства.

— Я давно уже не играл, да меня и не тянет к музыке. Она твоя по праву, Моргейна, как и все прочие вещи, принадлежавшие моей матери.

Моргейне вновь вспомнились слова Ланселета, что разбили ей сердце — о, как же давно это было! — «Если б только ты не была так похожа на мою мать, Моргейна!» Но это воспоминание больше не причиняло ей боли, — напротив, у нее потеплело на душе; если в ней сохранилась какая-то часть Вивианы, значит, Вивиана не до конца покинула этот мир.

— Нас осталось так мало… — запинаясь, произнес Ланселет, — так мало тех, кто помнит прежние времена в Каэрлеоне… даже в Камелоте…

— Артур, — откликнулась Моргейна, — и Гавейн, и Гарет, и Кэй, и многие другие, милый. И они, несомненно, каждый день спрашивают друг друга: «Куда же запропастился Ланселет?» Так почему же ты здесь, а не там?

— Я же говорил — мой разум постоянно подводит меня. Я едва ли знаю, куда отправлюсь дальше, — сказал Ланселет. — И все же, раз уж сейчас я здесь, я хочу спросить… я слыхал, будто Нимуэ здесь.

И Моргейна вспомнила: ведь действительно, когда-то она сама сказала ему об этом. А ведь до того Ланселет думал, что его дочь воспитывается в монастыре — в том самом, где некогда росла Гвенвифар.

— Вот я и хочу спросить — что с ней сталось? Все ли у нее хорошо? Как она себя чувствует среди жриц?

— Мне очень жаль, — сказала Моргейна, — но я ничем не могу тебя порадовать. Нимуэ умерла год назад.

Моргейна ничего не стала добавлять к сказанному. Ланселет ничего не знал ни о предательстве Мерлина, ни о том, как Нимуэ приезжала ко двору. И если узнает, это не даст ему ничего, кроме новой боли. Ланселет не стал ни о чем расспрашивать, лишь тяжко вздохнул и опустил взгляд. Некоторое время спустя он сказал, не глядя на Моргейну:

— А малышка — маленькая Гвенвифар — вышла замуж и живет в Малой Британии, а Галахад сгинул в погоне за Граалем. Я никогда толком не знал собственных детей. Я даже никогда и не пытался получше узнать их: мне казалось, будто они — это все, что я могу дать Элейне, а потому я позволил ей безраздельно владеть ими, даже мальчиком. Когда мы покинули Камелот, я некоторое время ехал вместе с Галахадом, и за эти десять дней и ночей я узнал его куда лучше, чем за предыдущие шестнадцать лет, за всю его жизнь. Мне кажется, из Галахада может получиться хороший король — если он останется жив…