Туманы Эвернесса

— Где Жезл Моли, который должен был стать его скипетром? Который разрешил бы ему видеть правду и ложь в сердцах? Если бы у Артура был Жезл, он мог бы мгновенно обнаружить предательство Ланселота. Но нет, я забыла. Твоя ложь все равно обнаружилась, в конце концов. Разве для блага королевства нужны были все эти твои чернокнижные схемы?

— Так что, это и есть причина, по которой вы предали меня? Причина моего долгого заточения?

— И почему ты остался в заключении? Конечно, если бы Серебряный Ключ был в руках Короля, как мы и договорились тогда, когда я рассказала тебе, как убить единорога моего мужа и украсть силу животного, которую Оберон использовал, чтобы предать и убить Урана (и эту силу я отдала тебе!), Высокий Король, мой сын, мог бы мгновенно освободить тебя, это природа ключа. Неужели тебе было так холодно среди корней Мирового Дерева, в которое я поместила тебя? Я думала, что королевство устоит и без твоего вмешательства, но, увы, ошиблась. Проклятый Мордред![116] И мне было по-настоящему холодно, когда я стояла на лодке, глядя на своего умирающего сына, я замерзала от порывов ледяного морского ветра; и не было стрел Лука Бельфана, которые могли бы согреть меня, и не было Грааля, который мог бы подарить мне надежду. Ты не знаешь, но он разослал всех своих рыцарей на поиски Чаши и они так и не нашли ее, потому что ее спрятал ты! И я привезла своего сына обратно, домой.

— Он и мой сын, тоже, и должен был остаться на Земле, со мной! Если бы я знал, я мог бы поразить этого Мордреда проклятием, или обвинить его в каком-нибудь ужасном преступлении, или встретить его где-нибудь в дремучем лесу с напоенным ядом дротиком. Таким образом я бы хорошо послужил Королю, хотя он никогда бы не узнал об этом. Но злая судьба восстала против меня! Я больше никогда не увижу, как просыпается мой сын, пока не настанет последний день мира! Ты, и только ты украла моего сына и мою жизнь, о Королева Другого Мира! А теперь ты просишь меня восстановить величие и силу Оберона, еще одного твоего мужа, которого ты предала!

— Дай Солнцу возродиться и верни в мир жизнь. Никто не знает тайну Котла Оберона, только он один. А Пендрагон? Ты еще верен ему? Да, другой человек держит знамя рода. Но в нем есть и твоя кровь. Он, и все Уэйлоки, и весь мир умрет в темноте, если ты не сможешь заколдовать Оберона. Подумай, хорошо подумай, Волшебник, вспомни всю твою гордость и твою темную службу королевству. И где теперь твоя служба? Где твоя верность? Смыта ревностью? Ненавистью? Тогда чем же этот мир отличается от падшего Альбиона? В чем разница?

Долгое молчание. Сигнал начал слабеть.

— И если я скажу, что наложу заклятие на Оберона, даст ли Пендрагон мне свободу, перестанет ли преследовать?

— Ты видел, как он говорил с Люцифером. Думаешь, он согласиться избавить тебя от наказания, которое ты заслужил множеством убийств? Почему ты изменил точку зрения? Неужели наконец понял, что нельзя построить справедливое королевство на несправедливости?

— Прометей! Я вижу, что ты здесь. Ты можешь предвидеть будущее, ответь мне! Должен ли я потребовать свободу, даже если после этого мир накроет морозная мгла, и он умрет? Согласится ли Пендрагон на мое требование? Что говорит твоя мудрость?

Долгое время радио молчало. Потом в канал ворвался глубокий голос Прометея.

— Я не вижу в этом смысла. Достаточно применить технологию, которую я показал им, и люди смогут построить свое собственное солнце. А если еще добавить некоторое количество антиматерии из Юпитера, можно зажечь…

Сигнал стал слабеть, появились помехи.

— А Прометей действительно мой отец? — удивленно сказал Ворон. — Он совершенно не похож на меня!

Венди, не оборачиваясь, бросила.

— Я бы этого не сказала, ты, маленький титан, — и засмеялась.

— Неужели этот парень, Мерлин, мой родственник, — еще более удивленно сказал Пендрагон. — Это же маньяк, жаждущий крови. Жуткий тип. Он совершенно не похож на меня!

Ван Дам, вцепившийся обеими руками в перила рядом с локтем Пендрагона, посмотрел на высокую фигуру в развевающемся черном плаще, под которым скрывались смертельное оружие и удивительные приборы, висевшие на черной упряжи, посмотрел на магический меч, торчавший за поясом, и прошептал сам себе:

— Я бы этого не сказал…

II

Запряженная котами колесница пролетела над Лос-Анджелесом, и они увидели, что город еще стоит; но электричества не было, и только факелы и пожары освещали улицы с ревущими толпами на них.

Пендрагон заметил Войну. Чудовище склонилось над городом, но, увидев их, повернулось и убежало.

Ворон держал очередной прибор, который дал ему Пендрагон. Этот стимулировал центр сна в мозгу. Когда они приземлились прямо среди бушующей толпы, ток из рук Ворона потек в прибор, половина всех людей упала на землю и мгновенно заснула.