Туманы прошлого

Когда Логан проснулся, был уже вечер. Карла на диване не было. Мужчина уже привык к тому, что мальчишка куда-нибудь недалеко уходит, если просыпается раньше. Однако какого было удивление Логана, когда Карл на оклик отозвался со второго этажа. На свой страх и риск мужчина поднялся по прогнившим ступеням, в неуверенности, что сможет спуститься обратно, и прошелся по комнатам. Они были почти пустые, видимо, все утащили, когда хозяева дума уехали. Или умерли. Карл был в комнате, которая, очевидно, раньше была детской. В углу стояла лошадка-качалка, тоже старая, потрескавшаяся от времени. Рядом стоял столик с овальным зеркалом, амальгама местами сошла, рисунок по краям был расплывчатым и полустертым. В углу был каркас старой детской кровати, без матраса, с палками и креплениями для полога, к которым шли вязкие стропы паутин.

Карл же сидел на полу возле маленького открытого секретера. Перед ним были разложены какие-то бумажки. Это были выцветшие от времени очень старые фото и пожелтевшие письма, чернила разъели бумагу и сами размылись. Там же были обрывки рисунков. Что-то Логану показалось странным в фигуре Карла, он даже не сразу осмелился приблизиться и сесть на корточки рядом. Он оглядел все, что разложил на пыльном полу Карл, и взял в руки потрепанную рамку, в котором было фото девочки.

– Милаха. Наверняка выросла красавицей.

– Не выросла.

– А?..

Логан удивленно посмотрел на Карла. Взгляд того слегка светился.

– Не выросла. Она упала с лестницы, когда ее толкнули, и разбилась.

– «Толкнули»?

– Хозяину дома надоело, что она уходит играть на дудочке.

– Ты определяешь это… по фото?

– Я вижу, что она мертва. У фотографии мертвые глаза. А историю успел услышать в кабаке. Малышка Сьюзи. Ее призрак и поселился в доме.

Мальчишка замолчал. Логану стало тошно. Он поднялся и потянул за собой своего маленького ученика.

– Пойдем, Карл. Надо проветриться.

Они с трудом спустились на первый этаж и вскоре вышли на улицу. Было уже темно и прохладно, снова шел снег. Однако крошечные улочки не выглядели мрачно: они были украшены листьями остролиста, лентами, свечами. Всюду бегали дети с санками, кто-то лепил снеговиков, кто-то запрягал в санки собак. Логан давно не видел такого живого поселения. И никак не мог понять, в чем дело. Пока не обернулся на остановившегося Карла и не проследил за его взглядом. Мальчишка подошел поближе к какому-то дому, к крыльцу, и заглянул в окно. В гостиной горел огонь в камине, свечами и открытками была украшена елка, на ковре играли дети, мужчина и женщина заканчивали украшение комнаты. И Логан понял – они так долго скитались, что наступило празднование Рождества. Сам мужчина никогда этого не праздновал. Было не с кем, негде и некогда. Однако он едва не физически почувствовал это тяжелое, разрывавшее надвое состояние Карла. Мальчишку, как любого ребенка, тянуло к этим светлячкам, к уюту, к теплу праздника. И как ему больно было насильно себя от всего этого отстранять. У Логана сжалось сердце. Он понял, что этот взгляд Карла, устремленный к елке, еще долго будет ему сниться. Мужчина взял себя в руки и подошел к нему.

– Красиво, да?

Карл не ответил, продолжая смотреть в окно.

– Когда-нибудь у нас будет такая же, обещаю. Вот только доберемся до академии… и все будет хорошо.

– Все и так хорошо.

Если бы не волчий слух, Логан мог бы и не услышать этот тихий шепот. Мальчишка так и не моргал. В его карих глазах отражался свет от окна. Он словно был там, внутри этого дома, у огня.

– Там, где я жил… это время было страшным. Отчим всегда напивался. Я убегал либо в церковь, либо просто… просто на улицу. Бродил так же. Смотрел… на всех тех, кто празднует. Как я им завидовал. Завидовал тем, кто мог просто остаться дома в эти дни. И в один год в церкви меня не смогли приютить на все дни, я смог остаться только на вечер. И услышал, как поют. Стало так странно хорошо, и я поверил, что у меня тоже все может быть хорошо. И пошел домой.

Взгляд Карла изменился. Словно потух.

– После этого я и лежал две недели в больнице. Я не помню, с чего все началось. Наверное, просто попал под горячую руку. Я помню, что он меня избивал, но я уже не чувствовал. Глаза видели, сквозь веки – но я не осознавал. Он бил и бил, не думал останавливаться. А потом просто устал. Не знаю, кто доставил меня в больницу. Но там я провел все праздники. Совсем один. Кажется, я даже плакал. С тех пор… на Рождество я уходил в лес.

– Карл…

Мальчишка вдруг взял руку Логана и приложил к своей голове. И мужчина нащупал на затылке Карла небольшой бугорок. Видимо, старый след от удара. Логан побледнел. Мальчишка выпустил его руку.

– Тебя когда-нибудь били?

– Не давался.

– Правильно.

Логан не понимал, почему именно сейчас, но его воображение сыграла с ним злую шутку. Он так ярко увидел эту картину, что ему стало плохо: Карл, еще младше, чем сейчас, один в палате, весь избитый, едва живой. И никто даже не знает о его существовании в этот момент. И все празднуют, веселятся.