Тунеядцы Нового Моста

— Что это вы, капитан?

— Кланяюсь тебе, morbleu! Клер-де-Люнь, друг мой, ты великий человек! Предсказываю тебе, что, если не будешь повешен, далеко пойдешь.

— Или высоко поднимусь! Аминь и благодарю вас, капитан. Но вот мы и пришли. Потрудитесь войти.

Клер-де-Люнь прижал пружину; отворилась невидимая дверь, и они очутились в светлой, богато убранной комнате.

Капитан оглянулся; дверь исчезла.

— Вы что-нибудь ищете? — лукаво спросил Клер-де-Люнь.

— Нет, ничего; право, ты великий человек! Так мы в доме банщика?

— Да, капитан; на первом этаже. Взгляните, в окно виден Новый мост.

— Чудесно! Ты ведь расскажешь мне, надеюсь, историю этого подземелья?

— Вам интересно знать?

— Я очень любопытен.

— Извольте! Я расскажу за ужином, если вам угодно.

— С удовольствием; дорога придала мне аппетиту.

— Так пожалуйте в столовую.

— А это какая же комната?

— Мой будуар! — с гордой самоуверенностью отвечал Клер-де-Люнь.

Капитан посмотрел на него во все глаза. Его совсем сбило с толку.

— Там, позади будуара, моя спальня и уборная; затем у меня есть еще столовая и передняя. Видите, как скромно?

— Peste! Хороша скромность! Ты говоришь, у тебя три такие квартиры?

— Точно такие; немножко лучше, может быть, устроенные.

— Но ведь это тебе, должно быть, стоит громадных денег?

— Да нет же, капитан! Ведь это моя собственность.

— Так у тебя свой дом?

— И не один, капитан.

— Послушай, Клер-де-Люнь, это ведь дерзкие шутки!

— Да я нисколько не шучу, капитан. Вы спрашиваете, я только отвечаю.

— И правду говоришь?

— Честное слово!

— Ну ладно! Пойдем в столовую, друг мой.

— Идемте, капитан, — сказал Клер-де-Люнь, приподнимая тяжелую портьеру.

Столовая была большая комната, уставленная буфетами, полными золота, серебра и хрусталя.

С потолка спускалась громадная люстра на золотой цепи. Посредине стояли треугольником три стула, и возле каждого

служанка с корзинкой, в которой лежали тарелки, ножи вилки, ложки и хлеб.

Только стола не было.

Напрасно искал его глазами капитан.

— А я вам приготовил сюрприз, капитан, — объявил Клер-де-Люнь.

— Еще? Да я и так на каждом шагу вижу сюрпризы.

— Этот вам доставит удовольствие, капитан.

— Не сомневаюсь. Не ужин ли, который ты мне обещал и которого я все еще не вижу?

— Нет, капитан; ужин явится в свое время.

— Так что же это?

— Гость… приглашенный.

— Когда же ты успел его пригласить? Ты ни на секунду не отходил от меня.

— Я послал за ним.

— Кто же этот гость?

— Дубль-Эпе, капитан.

— Твой адъютант?

— Он самый; славный малый; вы будете им довольны.

— Гм! Странное у него имя.

— Он очень недурно владеет шпагой15. Впрочем, сами увидите.

— Как знаешь, друг; я в настоящую минуту хочу только поскорей поужинать.

— Вот и наш гость, — произнес Клер-де-Люнь, — войди, сын мой! Очень тебе рады!

Отворилась дверь, и вошел красивый молодой человек лет двадцати двух, с тонкими, благородными чертами лица, живым взглядом и насмешливым выражением рта.

— Милый Дубль-Эпе, — обратился к нему Клер-де-Люнь, — рекомендую тебе капитана Ватана; капитан, это мой друг и товарищ Дубль-Эпе.

Живая радость выразилась на лице молодого человека; он с распростертыми объятиями бросился к капитану, неподвижно стоявшему посреди комнаты.

— Крестный, обнимите же вашего крестника Стефана! — взволнованно воскликнул он.

Капитан не успел опомниться, как очутился в объятиях Дубль-Эпе.

— Черт тебя возьми, шалопай! — вскричал капитан, обрадованный в душе. — Ну, я рад тебя видеть… но объясни, пожалуйста…

— Все, что угодно, крестный! — весело заявил Дубль-Эпе.

— Что скажете о сюрпризе, капитан?

— Скажу… скажу… Э, к черту ложный стыд! От души спасибо, Клер-де-Люнь! Ведь хоть этот чертенок и сделался дрянью, но все-таки он мой крестник, и я люблю его.

— И я, крестный, люблю вас, как родного отца.

— Ну, довольно об этом. Уметь помолчать никогда не бывает худо.

— Справедливо, крестный.

— Да, Стефан, но от разговора ведь в горле пересыхает и есть начинает хотеться.

— А вот мы сейчас будем и есть, и пить, крестный.

— Но до сих пор я что-то ничего еще не вижу.

— Постойте, крестный; садитесь!

— Да где? Ведь стола нет!

— За столом дело не станет; сядьте на один вот из этих стульев.

Капитан неохотно сел.

— Что ж дальше-то? — проворчал он.

Молодой человек топнул; одна половица отодвинулась, и из открывшегося отверстия поднялся стол, уставленный кушаньями.

— Это что такое? — изумился капитан, поспешно отодвинувшись.

— Обещанный ужин, капитан.

— Ну, признаю себя побежденным, — добродушно произнес он. — Я старею, вы слишком хитры для меня, детки, не злоупотребляйте своим преимуществом!

— Как вы можете так говорить, крестный! Вы такой храбрый солдат!

— Да, — проговорил он, покачав головой, — я старый, храбрый солдат, я это доказал; но столько мне пришлось видеть необыкновенных вещей с тех пор, как я приехал в Париж, что, ей-Богу, не знаю уж, что и делать; я совсем точно в каком-то чужом городе.

— Ба! Это пустяки! Ведь в появлении стола, например, нет ничего необыкновенного, это уже старая вещь. Вспомните, что вы у банщика, то есть в таком месте, где особенно соблюдается тайна.

— Так; ну, а подземелье, которым я сюда пришел?