Тунеядцы Нового Моста

Место он выбрал удачное; дело быстро пошло в ход, вся знать стала собираться в его таверну.

Почтенный хозяин радостно потирал руки; он давал полную свободу своим посетителям и даже подстрекал их в питье, игре и драках; он первый спешил зажигать факелы, если противники выходили драться на улицу, отодвигал столы и скамейки, очищая место, если дуэль происходила в самой таверне. После дуэли раненых уводили товарищи, мертвых переносили к церкви святого Евстафия, мыли пол — ивсе было кончено.

Враги содержателя таверны поговаривали втихомолку, что причиной этого была ненависть его к знати; что он мстил таким образом за изгнание отца; но вернее всего, что им просто руководила природная злость.

В тот самый день как герцог де Роган был приговорен к смерти парламентом, мэтр Жером Бригар расхаживал взад и вперед, бранил гарсонов и наблюдал, чтоб все было готово к приходу посетителей.

— Главное, — говорил он, — позаботьтесь о столе шевалье де Гиза; он будет сегодня здесь ужинать с товарищами. Отодвиньте немножко от его стола стол господ де Шевреза и де Теминя; они с Гизами не в большом ладу, — заметил он, посмеиваясь. — Поставьте бутылки и стаканы на стол господина де Сент-Ирема, чтоб ему не приходилось ничего спрашивать. Так, хорошо! Теперь могут приходить сколько угодно.

Едва успел он это сказать, как отворилась дверь и вошли двое, по костюму — знатные. Это были капитан Ватан и Клер-де-Люнь.

Мэтр Бригар сейчас же подошел к ним как для того, чтоб показать внимание, так и для того, чтоб хорошенько рассмотреть. Он видел их первый раз.

— Что прикажете, господа? — спросил мэтр Бригар с самой подобострастной улыбкой.

— Четыре бутылки анжуйского, бутылку водки и два стакана, — отвечал капитан.

— Если что еще понадобится, мы скажем, — прибавил Клер-де-Люнь.

Они сели недалеко от двери; хозяин подал им все сам и, к своему удовольствию, услышал, как один из них сказал другому:

— За ваше здоровье, капитан!

— Это недавно приехавшие в Париж офицеры, — пробормотал, отходя, хозяин таверны.

Между тем комната начинала наполняться обычными посетителями, и вскоре все столы были заняты.

Собрался самый цвет знатной молодежи; все они пили, играли, смеялись, шутя позорили репутацию самых добродетельных придворных дам.

Только капитан и Клер-де-Люнь сидели молча и пили, вслушиваясь в то, что около них говорилось.

Вошли еще трое: граф де Сент-Ирем, шевалье де Местра и еще какая-то подозрительная личность и сели за приготовленный для графа стол. Жак де Сент-Ирем сделал при этом хозяину знак быть осторожным и молчать.

Действительно, де Сент-Ирема в этот вечер нельзя было узнать: из брюнета он сделался рыжим, почти красным; бородка и усы стали вдвое длиннее и гуще.

Никто его не узнал, кроме двоих: хозяина гостиницы и Клер-де-Люня, слишком опытного в деле переодевания, чтоб его можно было обмануть.

— Вот кого нам надо! — шепнул он капитану.

— Будем пить! — лаконично отвечал авантюрист с нехорошей улыбкой.

— Господа, знаете новость? — громко спросил один из вновь пришедших.

— Какую? Их теперь много, — сказал де Сент-Ирем.

— Та, о которой я вам говорю, совсем свеженькая, — продолжал незнакомец, — опять, кажется, увидим, как запляшут гугеноты.

— Да, — подтвердил де Местра, прихлебывая вино, — король их недолюбливает.

— Так за здоровье короля! — воскликнул де Сент-Ирем.

— За здоровье короля! — повторили несколько человек, слышавших тост.

В это время вошли еще двое и сели за один стол с капитаном и Клер-де-Люнем.

Один из этих двоих сейчас же протянул руку капитану.

— Parbleu, — приветливо проговорил он, — очень рад встретиться с вами.

— Граф дю Люк! — отозвался капитан, и лицо его сделалось немножко мрачным.

— Да, я, капитан, и очень рад возобновить с вами знакомство.

— Morbleu! Граф, и я очень рад, но позвольте вам сказать, что мне приятнее было бы встретиться с вами где-нибудь в другом месте.

— Отчего же, любезный капитан?

— Простите, граф, но мне кажется, что вы, — произнес он с ударением на этом слове, — вы здесь не на своем месте.

— Может быть, вы правы, капитан. Правду сказать, первый раз в жизни я сюда зашел, и, по всей вероятности, это будет последний.

— Дай Бог! — прошептал авантюрист. — За ваше здоровье, граф!

— За ваше, капитан.

— Да, господа, — кричал в это время де Местра, — де Роган осужден на смерть!

— Хвала Господу! И поделом прекрасному Генриху! — вскричал кто-то другой из посетителей.

— Напрасно вы вздрогнули, граф. Что вам за дело до слов этих людей? Ведь вы видите, они наполовину пьяны.

— Это правда, каштан, я буду сдержаннее.

— Кроме того, — добавил, посмеиваясь, шевалье де Гиз, — завтра готовят славный прием господам гугенотам.

— И хорошо сделают!

— Да бросьте вы к черту все это гугенотство! — со смехом громко объявил еще очень молодой красивый господин. — К черту политику! Да здравствуют женщины! Пью за наших возлюбленных, господа!

— Прекрасный тост! — поддержал де Шеврез. — Но о каких женщинах выговорите, любезный маркиз, — о католичках или гугенотах?