Тунгусский метеорит и загадки кометы Галлея

«Готовясь к очередному метеорологическому наблюдению в 9 часов вечера, я был очень удивлен, что на дворе совершенно светло и заря настолько яркая, что не понадобилось даже фонаря для наблюдений… Было уже 10 часов вечера, но по яркости уже ясно было, что заря не потухнет целую ночь и мы будем свидетелями небывалого явления — белой ночи под широтой 45 градусов, спустя девять дней после летнего солнцестояния. В 11 часов, наконец, появились некоторые яркие звезды. В 12 часов ночи заря была на небе приблизительно такой же яркости, как в Твери, т. е. на 17 градусов севернее.

После 12 часов заря стала увеличиваться, и Солнце взошло в 4 часа утра, точно по календарному времени. Днем ничего особенного на небе не замечалось. Белых ночей более не было, но все-таки зори были гораздо продолжительнее; они затухали после 10 часов и загорались около 2 часов утра, т. е. на час позже вечернего и на час раньше утром в течение не менее 10 дней; впрочем, и до конца лета зори были длиннее нормальных, но это удлинение постепенно уменьшалось и уменьшалось, и в конце августа они сделались нормальными».

Имеется свидетельство академика В. Г. Фесенкова, который в ночь с 30 июня на 1 июля 1908 года на Ташкентской обсерватории, так и не дождавшись темноты, не смог вести запрограмированные астрономические наблюдения.

Житель города Наровчат Пензенской области В. А. Россин в полночь этих же суток сумел сделать фотоснимок улицы, настолько было светло.

И еще одно оптическое явление было обусловлено падением космического тела: помутнение атмосферы, снижение ее прозрачности. Академик В. Г. Фесенков объяснил это распылением в атмосфере огромного — в несколько миллионов тонн — количества вещества Тунгусского метеорита.

Нельзя не сказать и еще об одной чрезвычайно каверзной детали, на которую ученые не сразу обратили внимание. Речь идет о характере взрыва. Это был даже не один, а целая серия взрывов — разных по интенсивности, продолжительности звучания и «тембру» голоса. Почему это обстоятельство не насторожило специалистов? То ли оно поначалу показалось им несущественным и они сочли более важным оценить самого «гостя», а потом уже его поведение. То ли попросту не знали, что и думать на этот счет. А ведь о том, что «грохотало» и «бабахало» не один раз, говорили почти все свидетели.

Следует отметить, что сведения о количестве и характере взрывов весьма разнятся. Так, например, с Киренской метеорологической станции сообщали:

«…Послышались пять сильных отрывистых ударов, как из пушки, быстро и отчетливо следовавших один за другим… Через минут пятнадцать слышны были опять такие же удары, еще через пятнадцать минут повторилось тоже самое. Перевозчик, бывший солдат и вообще человек бывалый и развитой, насчитал четырнадцать ударов…»

Другие свидетели говорят о разном количестве ударов: о двух — один короткий, сильный, второй — длинный; о трех ударах, причем внутри последнего как будто еще несколько ударов; о «пяти агдылян» (ударов грома); и, наконец, о десяти ударах… Доведись эксперту-криминалисту сделать заключение на основе таких разносторонних показаний, пришел бы он к четкому выводу? Вряд ли. А как же быть в данном случае ученым?..