Туннель в небе. Имею скафандр — готов путешествовать!

Я дал себя уговорить, но все же остался до самого закрытия, да еще подмел пол. И только после этого отправился домой, серьезно задумавшись по пути.

Все. Карнавал окончен, и пора убирать игрушки в ящик. Даже деревенскому придурку и то ясно, что скафандр мне ни к чему. Не то чтобы я обращал внимание на подначки Туза, но… серьезной нужды в скафандре у меня действительно не было, а в деньгах — была. Даже если Стенфорд, Массачусетский, Карнеги и все остальные университеты откажут мне в приеме, я все равно начну учиться в этом семестре. Университет нашего штата не из лучших, это верно, но я ведь тоже не подарок и уже многое понял, например, что многое зависит от меня, а не от колледжа.

Мама уже легла спать, а папа читал. Я поздоровался и пошел в сарай, решив снять с «Оскара» всю смонтированную мной оснастку, упаковать его в ящик, надписать адрес и утром позвонить на почту, чтобы его забрали. Его увезут прежде, чем я успею вернуться с Лесного озера. Быстро и аккуратно.

Он висел на своем месте, и мне показалось, что он улыбнулся, приветствуя меня. Чушь, конечно. Я подошел поближе и похлопал его по плечу.

— Ну, старик, ты оказался настоящим другом. Рад был с тобой познакомиться. Надеюсь, еще встретимся. На Луне.

Но «Оскару» не суждено было отправиться на Луну. Нет, его увезут в Акрон, штат Огайо, на демонтаж. С него снимут детали, которые еще можно использовать, а все остальное выкинут на свалку. У меня даже во рту пересохло.

— Ничего, дружище, все в порядке, — ответил мне «Оскар».

Вот, видели? Бедная моя голова! Ведь это не «Оскар» заговорил, это я просто слишком долго не обуздывал свое воображение. Так что я перестал его похлопывать по плечу, вытащил ящик и снял с его пояса гаечный ключ, чтобы отвинтить баллоны с дыхательной смесью. И замер на месте.

Оба баллона были заряжены, один — кислородом, другой — кислородом с гелием. Я пошел на такие расходы, чтобы хоть раз подышать настоящей дыхательной смесью космонавта.

Батареи и энергоблоки я зарядил совсем недавно.

— «Оскар», — сказал я ласково, — пойдем погуляем вместе в последний раз.

— С удовольствием! — воскликнул скафандр.

Я устроил генеральную репетицию в костюмах: полностью залил резервуар питьевой водой, загрузил аптечку, тубы с питательными пилюлями, положил запасную аптечку в термоупаковке в наружный карман (во всяком случае, я надеялся, что упаковка герметична). На поясе закрепил полный комплект инструментов. Потом включил самодельную установку, которую сотрудники Федеральной комиссии связи разнесли бы кувалдой, пронюхай они о ее существовании: из деталей, оставшихся от моих попыток собрать для «Оскара» микроволновую рацию, я соорудил своего рода радиотестер для проверки работы рации в скафандре. К тому же я наводил по нему антенну. Из старого проигрывателя марки «Узбкор» модели 1950 года я соорудил радиоэхо и подключил его к тестеру.

Я залез в «Оскара» и наглухо застегнулся.

— Ну как я?

— Все о'кей, Кип!

Взглянув на отражение циферблатов, я отметил показания индикатора цвета крови, потом убавил давление так, что «Оскар» обвис. При давлении, близком к давлению на уровне моря, бояться следовало не столько нехватки кислорода, сколько его избытка.

Мы совсем уже собрались выходить, когда я кое-что вспомнил.

— Секундочку, «Оскар».

Я написал записку родителям, что я уйду завтра пораньше с утра: мне нужно успеть на первый автобус в сторону озера.

Скафандр писать не мешал — теперь-то я и нитку в иголку мог бы продеть, не снимая скафандра. Записку я сунул под кухонную дверь.

Потом мы перебрались через ручей на пастбище. Я даже не споткнулся ни разу, до того привык к «Оскару». Ступал я в нем теперь уверенно, как горный козел.

Выйдя в поле, я настроил рацию и сказал:

— «Майский жук» вызывает «Крошку». Ответьте, «Крошка».

Секунду спустя я услышал свой голос, воспроизведенный с магнитной ленты:

— «Майский жук» вызывает «Крошку». Ответьте, «Крошка».

Теперь я решил попробовать передачу со второй антенны. Шагая через пастбище, я продолжал вызывать «Крошку», воображая, что нахожусь на Венере и должен держать постоянную связь с базой, так как иду по незнакомой местности в условиях непригодной для дыхания атмосферы. Все оборудование функционировало нормально, и, будь я и вправду сейчас на Венере, мне не грозила бы никакая опасность.

С юга по небу пронеслось два огонька. Самолеты, решил я, а может быть — вертолеты. Такие вот огни всякие психи обычно принимают за летающие тарелки и поднимают шум. Я проводил их взглядом, потом зашел за холмик, который обычно нарушал мне радиосвязь, и снова вызвал «Крошку». «Крошка» ответила, а я замолк. Постепенно надоедает разговаривать с идиотским прибором, который только и умеет повторять как попугай твои слова.

И вдруг я услышал:

— «Крошка» вызывает «Майского жука». Ответьте!

Сначала я решил, что меня засекли власти и что теперь посыпятся неприятности. Но потом подумал: на мою волну попал какой-нибудь радиолюбитель.

— Здесь «Майский жук». Слышу вас хорошо. Кто вы?

И снова услышал эхо своих слов. Потом резко завопил тот, новый, голос:

— Здесь «Крошка»! Дайте ваш пеленг!