Туннели

— В изгнание? — Уилл резко выпрямился, вспомнив слова Кэла, и взволнованно посмотрел на дядю.

— Да нет, нет! — воскликнул Тэм, замахав рукой с зажатой в ней трубкой. — Сам! Вот что любопытно — судя по всему, он туда отправился по своей воле… Ни объявлений, ни приговора, никаких стигийских спектаклей, — дядя Тэм затянулся и медленно выпустил дым, нахмурившись. — Пожалуй, там и смотреть было бы не на что — народ любит, чтобы приговоренный бился и умолял о пощаде… — Он посмотрел на огонь, все еще хмурясь, как будто вся эта история сбила его с толку. — Последние дни, что он тут провел, он все бродил, что-то записывал в книжечку… приставал к людям с дурацкими вопросами. Наверное, стигийцы решили, что он малость… — дядя Тэм постучал пальцем по виску.

Бабушка Маколей кашлянула и строго посмотрела на него.

— …безобидный, — спохватился дядя Тэм. — Видно, поэтому его и не трогали. Но следили за каждым шагом.

Уилл беспокойно заерзал по ковру. Ему было неприятно вытягивать ответы из этого добродушного и дружелюбного человека, который вдобавок приходился ему дядей, но сдержаться он не мог.

— А что такое Глубокие Пещеры? — спросил он.

— Внутренний круг. Нижние Земли, — дядя Тэм указал чубуком трубки на пол. — Далеко под нами. Глубокие Пещеры.

— Это плохое место, да? — вставил Кэл.

— Я там не был. Туда на прогулки не ходят, — сказал дядя Тэм, значительно поглядев на Уилла.

— Так где это? — спросил Уилл, жаждавший узнать побольше о том, куда отправился его отец.

— Ну, милях в пяти под нами есть другие… можно сказать, поселения. Там кончается Вагонетная дорога и живут копролиты. — Он громко пососал трубку. — Воздух там тяжелый. Дорога-то кончается, а туннели идут дальше — говорят, там их целые мили. Есть легенда, будто в нижних землях, в самой середине, есть города во много раз старше и больше, чем Колония. — Дядя Тэм презрительно фыркнул. — По мне, так это чепуха.

— А кто-нибудь бывал в этих туннелях? — с надеждой в голосе спросил Уилл.

— Всякое рассказывают. Я слыхал, что году в двести двадцатом вернулся оттуда один колонист, которого отправили в Изгнание. Как его там… Абрахам какой-то…

— Абрахам де Джейбо, — негромко сказала бабушка Маколей.

Дядя Тэм взглянул на дверь и понизил голос.

— Его нашли на Вагонетной станции. На него смотреть было страшно — весь в крови, в синяках, отощал, будто скелет. И языка у него не было — говорят, вырезали. Бедняга долго не продержался, умер через неделю от какой-то неведомой болезни, из-за которой у него кровь пузырями шла из ушей и изо рта. Рассказать он, конечно, ничего не рассказал, но говорят, что он спать не мог — боялся — и потому сидел в кровати и рисовал, всю неделю, до самой смерти.

— А что он рисовал? — спросил потрясенный Уилл.

— Говорят, все подряд. Адские машины, диковинных зверей, небывалые виды и много еще всякого непонятного. Целую кучу картинок нарисовал. Стигийцы объявили, что это он бредил из-за болезни, но кое-кто считает, что бедняга на самом деле все это повидал. А картинки по сей день лежат под замком в губернаторской сокровищнице… правда, сам я не встречал никого, кто видел бы их собственными глазами.

— Господи, я бы все отдал, лишь бы на них посмотреть, — зачарованно проговорил Уилл.

Дядя Тэм усмехнулся.

— Что? — спросил Уилл.

— Да говорят, что тот малый, Берроуз, то же самое сказал, когда об этом услышал. Слово в слово!

Глава 25

Когда с чаем, «сластями» и откровениями было покончено, дядя Тэм зевнул во весь огромный рот и с устрашающим хрустом потянулся.

— Ну что, ма, пора вести тебя домой, — обратился он к бабушке Маколей.

Они попрощались с мальчиками и ушли. Без баса и заразительного хохота дяди Тэма дом как будто разом опустел.

— Пойдем, покажу, где ты будешь спать, — сказал Кэл.

Уилл ответил нечленораздельным бормотанием. Он еще не до конца пришел в себя, а в голове у него роились бесчисленные новые мысли и чувства, то и дело помимо его воли всплывавшие на поверхность, будто косяк голодных рыб.

Мальчики вышли в коридор, увешанный фотографиями. Уилл приободрился и стал по пути их рассматривать.

— А я думал, что твоя бабушка живет здесь, — рассеянно сказал он Кэлу.

— Ей позволили меня навещать, — ответил Кэл и тут же отвернулся, однако от Уилла не укрылось его смятение.

Брат явно говорил ему не все.

— Что значит «позволили»?

— Ну, у нее есть свой дом, где выросли мама и дядя Тэм, — уклончиво ответил Кэл, мотнув головой. — Ладно, пошли!

Держа рюкзак, он поднялся до середины лестницы и только тут с неудовольствием заметил, что Уилла нет. Перегнувшись через перила, Кэл увидел, что он до сих пор стоит у стены с фотографиями, глядя куда-то в конец коридора.

Любопытство и жажда открытий снова овладели Уиллом, несмотря на усталость и груз новой информации.

— Что там такое? — спросил он, указывая на черную дверь с латунной ручкой.

— Ничего интересного. Просто кухня, — нетерпеливо ответил Кэл.

— А можно взглянуть?

Уилл уже направился к двери. Кэл вздохнул.