Тупая езда

– Джонти, как жизнь? У меня есть для тебя сосиска в тесте из «Греггз». Я подумал, что не знаю, успел ли Джонти позавтракать, так захвачу-ка я ему сосиску в тесте из «Греггз»!

Джонти все еще чувствует запах бурлящих у него в животе чикен-макнаггетсов и макфлури-афтер-эйт, но он не хочет обижать Рэймонда и поэтому делает вид, что проголодался.

– Ну, Рэймонд, ну, чувак, ты лучший босс на свете, точняк, ты лучший, ага, ага.

Легкий, словно мимолетная тень, укол совести поражает душу мелкого дельца Рэймонда Гиттингса. Но он убеждает себя, что раз Джонти так счастлив, то, наверное, в каком-то смысле он и вправду лучший на свете босс.

– Ну и умора с тобой, Джонти!

– Точняк, Рэймонд, умора, ага! Точняк, точняк, ага… – повторяет Джонти.

Рэймонд смотрит на сияющее, радостное лицо Джонти и улыбается, но, когда в воздухе повисает неловкая пауза, внутри у Рэймонда все съеживается. Он откашливается и указывает на сосиску в тесте, которую держит Джонти.

– Ладно, значит, как справишься с сосиской, застилай пол в гостиной – и начинаем класть краску на стены!

Джонти с жадностью заглатывает сосиску и понимает, что он действительно снова голоден. Все из-за этого «Макдональдса». Затем он приступает к работе и хорошенько вкалывает, прежде чем прерваться на полчаса, чтобы пообедать чебуреком из «Греггз» и бутылкой «Вимто»[21]. После этого Джонти без передышки работает до раннего вечера. Он неплохо умеет класть краску на стены, слой за слоем. Когда приходит время заканчивать работу, он думает о Джинти и о той жуткой ссоре, которая состоялась между ними вчера, перед тем как он пошел спать. Джонти не решается ехать домой, поэтому он звонит своему брату, Хэнку, чтобы зайти к нему на чай. Лучше, чтобы Джинти с ним не было, она не ладит с подружкой Хэнка, Мораг. Пусть немного остынет после вчерашней стычки.

Хэнк и Мораг живут в Стенхаузе, в муниципальном доме, который покойные родители Мораг приобрели, пока действовал тэтчеровский закон о приватизации. Отец Мораг умер от сердечного приступа, а ее мать, страдающая старческим слабоумием, живет в доме для престарелых. Поначалу дом унаследовала сестра Мораг, Кристи, но затем она ушла от мужа и уехала с детьми в Инвернесс к мужику, которого встретила в Испании. Выдворение из дома покинутого, озлобленного супруга стало для Хэнка и Мораг геркулесовым подвигом, но в конце концов им это удалось, и теперь они с удовольствием вьют свое гнездышко. Здесь чисто и уютно, и Джонти нравится это место. Мораг приготовила ростбиф с подливой, картофельным пюре и горошком.

– Ростбиф, – говорит Джонти, – это суперкласс. Точняк!

– Все верно, Джонти, – соглашается Хэнк.

Хэнк – высокий и худой парень. У него выпадают волосы и лысеет макушка, как и у Джонти, но, в отличие от своего брата, по бокам и сзади он носит длинные волосы. На нем джинсы Wrangler и футболка Lynyrd Skynyrd с вариацией на тему флага Конфедерации.

– Жаль, что Джинти не смогла прийти, – говорит Мораг – ширококостная женщина в лиловой блузке и черной юбке. Она работает в офисе страховой компании в центре. – Эти ночные смены ее добьют.

– Ага… ага, ага… – произносит Джонти, неожиданно почувствовав себя не в своей тарелке.

Хэнк и Мораг незаметно обмениваются напряженными взглядами.

– Что бы вы там о ней ни думали, – осторожно произносит Мораг, переводя взгляд с Хэнка на Джонти и обратно, – а она работяга. Как она добралась до дома в такой ураган, Джонти? Она в порядке?

– Ага… в порядке. Добралась. Да. Она пришла домой рано утром, – отвечает Джонти, пытаясь звучать весело. – Застряла в пабе! Точняк!

Мораг хмурится и качает головой с выражением крайнего неодобрения, но Хэнк только пожимает плечами.

– Может, это и неплохо, – говорит он. – Будь я на ее месте, я бы точно переждал, пока эта Мошонка не утихомирится.

Джонти чувствует, как что-то лопается у него внутри. Он пытается не ерзать на стуле. Он смотрит на соусник и меняет тему:

– Четкий соус, Мораг. Она всегда делает четкий соус, да, Хэнк? Четкий у Мораг соус, а?

– Не то слово, Джонти! Тебе такой и не снился! – Хэнк подмигивает своей подруге, подмечая, что та слегка покраснела.

Оставшаяся часть обеда проходит в тишине, пока Мораг, остановив на несколько секунд пристальный взгляд на Джонти, не говорит:

– Я надеюсь, Джинти заботится о тебе, Джонти, сынок, потому что на вид ты худой как щепка, от тебя скоро ничего не останется. Прости, если тебе кажется, что я лезу не в свое дело.

– Да, худой как щепка, – повторяет Джонти. – Худой как щепка, скоро ничего не останется. Точняк. Я скучаю по поездкам к мамке в Пеникуик, точняк, в Пеникуик. Теперь все по-другому. Да, Хэнк?

Хэнк уставился в телевизор у Джонти за спиной, где в выпуске шотландских новостей подсчитывают итоги разрушений, нанесенных Мошонкой. «Ущерб может составить десятки тысяч фунтов», – мрачным голосом сообщает диктор.

– Ага, так и есть, Джонти, сынок, – признает Хэнк, – все теперь совсем по-другому.

– Все, да, все по-другому.