Тупая езда

Пиздец, конечно, но не такой, как случалось раньше. Как-то раз трахнул пташку на каникулах на Тенерифе и обнаружил, что ее отец — этот старый пердун Генри! Вот это пиздец, я целый час после этого не мог встать с места! Поэтому теперь, когда я имею дело с местными мохнатками, даже если мы встречаемся не в городе — типа на каникулах там, — у меня есть железное правило: всегда, сука, спрашивать, как зовут их отца.

Парень оглядывается на меня и слегка улыбается, и я уже подумывал, не подойти ли к нему, но нет, нахуй, просто салютую ему выпивкой в ответ. Он расплывается в улыбке — застеснялся, — а затем снова отворачивается к стене. Тогда я сажусь за барную стойку с бутылкой «Бекса» и начинаю за ним наблюдать.

— У него не все дома, — говорит другой Баркси, Крейг. — Пришел в толчок, помыл, сука, свой шланг в раковине, а потом высушил под сушилкой. Ебаный дебил.

— Но шланг то у него что надо, — смеется этот чувак, Тони. — Этот мелкий придурок все равно что тренога!

Все логично: если этот парень долбит горяченькую малышку Джинти, то ему нужен подходящий инструмент и без шланга ему не обойтись. А генетический фонд Лоусона как раз такие и поставляет; наверное, это единственная хорошая вещь, которая досталась нам обоим от говнюка Генри. Но разговаривать с парнем тем не менее не стоит: не хочу привлекать внимание к тому факту, что я трахнул его подружку. Бедняга выглядит таким тупицей, он, должно быть, и не догадывается, каким местом его Джинти зарабатывала на жизнь.

Я сажусь в кэб и еду в гольф-клуб, чтобы забрать Ронни, который предложил встретиться там. С ним этот напыщенный придурок — Мортимер, точно, — и они снова переругались.

— Это твоя главная задача! — выкрикивает Ронни и прогоняет тупицу взашей.

Этот ненормальный идет к своей машине и на ходу оборачивается, бросая на меня какой-то странный взгляд. Ронни с отвращением трясет головой, а затем улыбается мне. На нем бейсболка «Атланта брейвз»; наверное, ирокез примят под ней. Мы едем в «Балморал», и Ронни поднимается к себе в номер, чтобы собрать вещи. Я жду его в холле и снова звоню Саскии. На этот раз она поднимает трубку, что уже большое облегчение.

— Терри…

— Все хорошо, подруга? Ты в порядке?

— Да, простыла только немного. От Джинти по-прежнему ничего?

— Нет, — говорю я и слышу, как она чихает. — Залезай-ка ты обратно в кровать и возьми с собой какой-нибудь «Лемсип». Увидимся позже, я дам знать, если появятся новости.

— Хорошо… Я тоже, если что-то узнаю. Спасибо…

— Заметано, чао.

Я вешаю трубку в тот момент, когда мне звонит мой приятель, Джонни Насморк, он начинает рассказывать какую-то кетаминовую историю, развязку которой я могу предугадать заранее, поэтому рад поскорее повесить трубку. Описания приходов все равно что описания снов и сексуальных приключений: они интересны, только если касаются тебя. Я смотрю порно только ради того, чтобы составлять список тёл, с которыми хотел бы поработать. То есть практически со всеми, как вы понимаете. Классно было бы оказаться в Тафнелл-Парке и снова увидеть Камиллу и Лизетт. Пташки высокого полета. Я решаю позвонить Больному, который тут же берет трубку, чего за ним раньше не наблюдалось.

— Терри.

— Саймон! Как ты?

— Занят. Цель вашего звонка, абонент?

— Не терпится сняться в порнушке! Нет какого-нибудь сценария в работе?

— Ничего на повестке, кроме «Ёбыря-три», но это, как тебе известно, фильм Кертиса.

Тот маленький заика. Научил, сука, ублюдка всему, что сам знаю, все такое.

— Ясно…

— У меня сейчас небольшой перерыв, работаю над системой распространения. Сайт на реконструкции, а это требует существенных вложений, как финансовых, так и временных. Но это упростит скачивание и обработку платежей по картам, так что, надеюсь, рост продаж все окупит. Я делаю ребрендинг, теперь «Кинокомпания „Порокко-барокко“» — это только высококачественная эротика, а на разработку сценариев для рынка премиум-класса уходит больше времени. Не думаю, что мы начнем съемки «Ёбыря-три» раньше весны. Кстати, ты ведь все еще ходишь на курсы актерского мастерства?

— Ага, — вру я. Бросил в прошлом году. На всю сраную группу было только три пташки, и, как только я трахнул каждую из них, в занятиях пропал всякий смысл.

— Хорошо, ладно, наберись терпения и оставайся гладко выбритым.

— Заметано. Займусь пока поиском новых талантов!

— Не сомневаюсь в тебе. До скорого, — говорит он и вешает трубку.

Резкий придурок, но мне некогда грузиться по этому поводу, потому что из лифта как раз выходит Ронни. Кепки на нем уже нет, но ирокез по-прежнему зачесан назад.

— Пытаюсь тут договориться насчет одной горяченькой работенки, — улыбаюсь я, помахивая еблофоном.

— У тебя одностороннее мышление, Терри. — Ронни качает головой, а потом в его взгляде появляется прищур. — Кстати, а как там дела у нашей оккупайщицы?

— Не, она по другой движухе, — говорю я, проверяя почту на еблофоне. — Пишет пьесы — для театра там и все такое.

— Для театра, значит? Не мой случай, — говорит Ронни, но я вижу, что он чё-та там себе думает.