Тупая езда

И я, сука, думаю: а ведь это может сработать, мать твою. Ронни играет лучше, чем Ларс, и даже если Йенс играет лучше, чем я, у нас все равно, сука, есть шанс!

В общем, день складывается совсем неплохо. Вечером, пока я сижу дома и читаю этого «Моби Дика», раздается звонок в дверь. Хорошо, что я не открыл, потому что это Суицидница Сэл. Сука, хоть бы она писала пьесы так же хорошо, как умеет лезть в постель, тогда Ронни наконец-то избавит меня от нее. Я выглядываю из-за занавески и вижу, как она уходит. Как только на горизонте становится чисто, я выхожу в «Хэмильтонс» за молоком. Когда я возвращаюсь, в дверь снова звонят и я подсаживаюсь на очко. Затем приходит сообщение от Джейсона: «Давай, Терри, открывай. Я внизу».

Я открываю. Я рад его видеть и стискиваю его в объятиях. Он кажется зажатым и напряженным, только похлопывает меня слегка по спине. Когда я его отпускаю, он спрашивает:

— В чем дело?

Кажется, он немного раздался в плечах, подкачался, что ли, таскал железо, наверное. Пострижен под машинку. В нем гораздо больше от Люси, его матери, особенно глаза, брови, вот это все, от меня не то чтобы много.

— Я так рад тебя видеть!

— Я тоже рад тебя видеть! Я приехал навестить маму и подумал…

— Знаешь, я тобой горжусь, — выпаливаю я.

— Терри, это на тебя не похоже…

— Зови меня папой, сынок.

— Вот это уже совсем страшно. C тобой все в порядке?

В общем, я рассказываю ему про весь этот сраный замес.

После рассказа о моих злоключениях, Джейсон смотрит на меня и говорит:

— Мне правда очень жаль. Я знаю, что ты всегда был сексуально активен, что это важная часть твоей жизни и тебе нравится сниматься в… ну, ты знаешь, эти видео.

По какой-то причине мне становится не по себе. Как будто на меня уставилось все человечество. Обычно я забиваю на это чувство, но только не сейчас. Я едва могу смотреть Джейсону в глаза.

— Готов поспорить, я поставил тебя в неловкое положение, снимаясь в порнушке и все такое, пока ты учился в колледже.

Джейсон только смотрит на меня и улыбается своей слабой полуулыбкой. Он всегда был счастливым мальчиком; казалось, ничто не может его огорчить. Серьезный, все такое. Загадочный, как сказал бы Рэб Биррелл в чатике для интеллектуалов. Он считает, что в прошлом столетии вмазать кому-нибудь по зубам значило сделать некий постмодернистский жест, а теперь это очевидное «реакционерство».

— Я всегда старался относиться с уважением к выбранному тобой занятию.

— Это правда, — говорю я ему. — Ты всегда был отличным мальчуганом, и я всегда тобой гордился.

— Э-э-э, спасибо… — говорит Джейсон, — но ты никогда прежде не был так откровенен…

— А может, и стоило. Может, в этом-то и была проблема! Какой из меня вышел отец?

Джейсон качается головой и пожимает плечами:

— Не стоит начинать этот разговор. Я хочу сказать — ты тот, кто ты есть, и я люблю тебя. Ты ведь это знаешь, верно?

Я чувствую, как у меня в горле застревает теннисный мячик и на глаза наворачиваются слезы. До меня впервые доходит, что он действительно меня любит. Любит, вопреки… всему. Он всегда был рад просто побыть со мной. Жаль, что я не смог дать ему большего.

— Я люблю тебя… сынок. Ты точно это знаешь?

— Конечно знаю. Я всегда знал.

— Но отец из меня был никакой. Так ведь?

— Отцы бывают разных форм и размеров. Не хочу вешать тебе лапшу на уши, Тер… папа. В традиционном понимании моим отцом всегда был дед. И мама. Вдвоем они давали мне все, что было нужно ребенку, — говорит Джейсон, а я поднимаю глаза и вижу, как он обеспокоен тем, что я совсем пал духом и сижу повесив голову. — Но…

Я заставляю себя поднять глаза.

— Ты нашел свое место в моей жизни, когда я стал подростком. Ты был моим лучшим другом и таким старшим братом, о котором я мог только мечтать. И поверь мне, в тот момент это было именно то, что нужно.

Мы садимся за стол с парой кружек пива и решаем мировые проблемы. Я думаю о том, как же хорошо, что он сейчас здесь. Он смотрит на книжные полки и качает головой.

— Что? — спрашиваю я.

А потом мы смотрим друг на друга и начинаем безудержно смеяться.

Когда Джейсон уходит, я все никак не могу успокоиться и решаю дернуть немного первого, но вспоминаю, что делать этого не стоит. Я смываю весь пакет в унитаз, чтобы не искушать себя. Я думаю о том, что у меня три прекрасных сына и классная дочь, и это только те дети, которых на меня могли бы официально повесить алиментщики, так что мне есть ради чего жить. Я могу прожить и без ебли. Я раскрываю бирреловского «Моби Дика».

Я читаю книгу и думаю о партии в гольф, которую мы сыграем с Ронни завтра утром, и я правда этого жду! Я читаю, пока хватает сил, а потом буквально доползаю до кровати и проваливаюсь в глубокий сон.

Я просыпаюсь таким отдохнувшим, каким не чувствовал себя уже миллион лет, мне не терпится оказаться с Ронни на поле. На этот раз мы едем в Пиблз, в гольф-кантри-клуб «Макдональд Кардрона». С таблетками я стал гораздо спокойнее, я наслаждаюсь поездкой в сторону границы под блеклым утренним солнцем.