Тупапау, или Сказка о злой жене

- Не в этом дело. - Федор судорожно вздохнул. - Просто мы обязаны присоединиться. Так положено, понимаешь? И усыновил он меня...

- А если откажемся?

- Если откажемся... - Горестно мигая, Федор обвел глазами напряженные лица островитян. - А если откажемся, то, значит, никакие мы не союзники. Тепарахи [смертельный удар в затылок (полинезийск., ритуальн.)] по затылку, если откажемся...

Напуганные загадочным "тепарахи", островитяне притихли.

- Валентин! - исступленно проговорила Наталья. - Я тебе никогда этого не прощу! Ведь говорила же, говорила мне мама: хлебнешь ты с ним...

- Паникеры! - опомнившись, сказала Галка. - Ничего пока не известно. Может, он вас хочет использовать при штабе... или что там у него?

- В общем, так... - с трудом выговорил Федор. - По замыслу Таароа, это будет ночной десант. Пойдем, как он выразился, "на тихих веслах". А нас четверых из уважения поставят в первую цепь на самом почетном месте.

Слово "почетном" в пояснении не нуждалось - Федор произнес его с заметным содроганием.

- Да нет, это просто смешно! - взорвалась Галка. - Ну ладно, Толика я еще могу представить с копьем, но вам-то куда?! Интеллигенты несчастные! Вам же первый туземец кишки выпустит!..

Она замолчала.

- Ребята, - воспользовался паузой Валентин. - Как-то странно все получается. Вспомните: они ведь к нам хорошо отнеслись... А теперь нас просят о помощи. На них напали... В конце концов, мужчины мы или нет?

Никто не перебил Валентина - слишком уж были ошарашены островитяне его речью.

- И потом, я думаю, всем на войну идти не надо. У них же, наверное, тоже кто-то остается по хозяйству... Но представителя-то для этого дела мы выделить можем! Ну хорошо, давайте я пойду в десант...

Он увидел глаза жены и умолк.

- Сядь! - проскрежетала Наталья, и Валентин опустился на циновку рядом с Федором Сидоровым.

13

Примерно через час вернулся Толик, довольный уловом и "Гонораром". Кое-как утихомирив женщин, он коротко допросил Федора и, уяснив суть дела, присел на резную корму каноэ.

Вождь мыслил.

Племя смотрело на него с надеждой.

- Так, - подвел он итог раздумьям. - Воевать мы, конечно, не можем.

- Угрю понятно, - пробормотал Лева.

- Ты это Таароа объясни, - развил его мысль Федор.

- А ты почему не объяснил?

- Мужики, бесполезно! - в отчаянии вскричал Федор. - Это скала! Коралловый риф! Пуа Ту Тахи Море Ареа! Я просто разбился об него. Я ему битый час вкручивал, что от войн одни убытки. Про экономику плел, хотя сам в ней ни черта не разбираюсь...

- Интересно, - сказал Толик. - А что ты ему еще плел?

- Все плел, - устало признался Федор. - Я ему даже доказал, что война безнравственна...

- Ну?

- Ну и без толку! Да, говорит, нехорошо, конечно, но богам было видней, когда они все так устраивали.

Толик рывком перенес ноги в каноэ, встал и принялся выбрасывать рыбу на берег.

- Может, не надо, а? - робко сказала Галка. - На ночь глядя...

- Ну ни на кого ни в чем нельзя положиться! - в сердцах бросил Толик. - Корму спихните.

Корму спихнули, и он погреб к выходу из бухты.

И все опротивело Федору Сидорову. Он ушел в хижину, лег там на циновку и отвернулся лицом к стене. Самоуверенность Толика объяснялась тем, что он еще не беседовал с Таароа. Ничего. Побеседует. Все было бессмысленно и черно.

Федор представил, как молодой статный туземец умело наносит ему удар копьем в живот, и почувствовал себя плохо. Тогда он попытался представить, что удар копьем в живот туземцу наносит он сам, и почувствовал себя еще хуже.

Прошло уже довольно много времени, а Федор все лежал, горестно уставясь на золотистое плетение циновки.

Затем он услышал снаружи легкие стремительные шаги, оборвавшиеся неподалеку от хижины.

- Это что такое? - раздался прерывистый голос Натальи. - Ты что это сделал? А ну дай сюда!

Неразборчиво забубнил Валентин. Странно. Когда это он подошел? И почему так тихо? Крался, что ли?

- Сломай это немедленно! - взвизгнула Наталья. - Ты же видишь, у меня сил не хватает это сломать!

Послышался треск дерева, и вскоре Наталья проволокла Валентина мимо стенки, за которой лежал Федор. Циновки всколыхнулись.

- Я тебе покажу копье! - вне себя приговаривала Наталья. - Я тебе покажу войну!

Федор выглянул из хижины. У порога валялся сломанный пополам дрын со следами грубой обработки каким-то тупым орудием. Судя по прикрученному кокосовой веревкой наконечнику из заостренного штыря, дрын действительно должен был изображать копье.

14

Наступила ночь, а Толика все не было. В деревне жгли костры и сходили с ума от беспокойства. Галка уже грозилась подпалить для ориентира пальмовую рощу, когда в бухте, наполненной подвижными лунными бликами, возник черный силуэт каноэ.

Вождя встретили у самой воды с факелами. Их неровный красноватый свет сделал бородатое лицо Толика первобытно свирепым.

- Все! - жестко сказал он.

- Я же говорил... - вырвалось у Федора.

- Дурак ты, - тоном ниже заметил Толик. - Объявляй демобилизацию. Хорош, повоевали.

- Не воюем? - ахнула Галка.

- Не воюем, - подтвердил Толик и был немедленно атакован племенем. Измятый, исцелованный, оглушенный, он с трудом отбился и потребовал ужин.