Тупик Гуманизма

Квестор хмыкнул. Эти люди, может быть, даже не были знакомы друг с другом. Призрак выявил для себя троих жильцов, которые потенциально наиболее восприимчивы к его чарам – и начал их обрабатывать. Кто знает, может быть, прошло пять или десять лет прежде, чем все трое согласились выполнить свои преступные роли. А целых пять лет призрак посещал их, вдохновлял, предсказывал судьбу – одним словом, завоевывал авторитет. Возможно, он пытался подчинить своей воле еще кого-нибудь из жильцов (это можно выяснить, когда пострадавшие вернутся в сознание), но в конце концов именно эти трое стали наиболее активными его помощниками, готовыми на все, что прикажет идейный вдохновитель новоиспеченной мини-секты.

Квестор перестал рисовать паучков. Оторвал лицо от бумаги, с наслаждением изгрыз тупой кончик пластикового карандаша – и без сожаления отбросил в жерло утилизатора. Вот так! Вот так мы распутываем хитрые дела. Любуйтесь и восхищайтесь, скромно улыбнулся он, поднимая голые ноги и закладывая ступни на бежевый бархат письменного стола. Бросил взгляд на часы: 03:15. Только половина рабочей ночи прошла, а он уже вплотную приблизился к разгадке дела.

Вы спрашиваете, за что очкастому чистюле в белых носках платят его гигантское жалованье? Вот за это умение судорожно рисовать паучков и грызть карандашики, а потом вдруг раз – и картина преступления как на ладони.

Очень хотелось еды. Не однообразной пищевой пасты, не попсовых петербургеров или генетических мутантов с внешностью банана и вкусом туалетного мыла – хотелось настоящей, изощренной, на открытом огне приготовленной еды.

Квестор понимал, что не имеет на это никакого права. Возможно, ему так никогда и не придется насладиться вкусом настоящего овощного шашлыка, натурального сыра или свежего крабового мяса. Иногда он остро сожалел, что в начале жизненного пути избрал в качестве вторичной цели своего земного существования – жажду Независимости.

Да, в свое время он выбрал Справедливость и Независимость [18]. Понятно, что царствующее психостремление сотрудника правоохранительных органов должно быть именно тягой к Справедливости – без покровительства Марса и Минервы ни о какой карьере в Претории не может быть и речи. Но зачем, зачем он отдал второе место в своей душе именно Независимости? Это не дало ему ничего, кроме права изучать философию, посещать интеллектуальные шоу, сочинять эссе, стихи и музыку, путешествовать без ограничений и когда-нибудь – возможно – уйти из жизни не в пошлой койке дома престарелых, а в рамках красивого сюжета, подготовленного клубом «Эффектный выход»… Квестор не любил свою вторичную жизненную цель. Ах, если бы вернуться назад, в 2085 год, когда он вместе с друзьями-одноклассниками готовился к подписанию Общественного договора и выбирал жизненные цели! Юпитера надо выбирать, Юпитера и его восхитительное раблезианское Братство!

Порфирий хорошо помнил эти весенние дни, последние дни учебы в колледже. Все они, молодые ребята, были как на иголках: каждый понимал, что именно сейчас определяется, закладывается его жизненная программа. Тот, кто мечтал о женщинах или собирался посвятить себя служению изящным искусствам, молился Венере и готовился избрать путь абсолютной Свободы, не скованной никакими предрассудками. Многих подростков привлекал этот путь свободного творчества, свободной любви и свободного стиля жизни. Однако ближайший приятель Порфирия, маленький и сообразительный Кунц Лейбниц Конкубин, ловкий воришка и обманщик, ни минуты не сомневаясь, выбрал служение благам Меркурия: богатству, предприимчивости, риску и конкуренции. Порфирий тоже заранее знал свою первоочередную жизненную цель: он мечтал охранять общество, он уже тогда был без ума от бронзовой статуи Паллады Нэшвиллской, от ее блистающего шлема, золотой эгиды и маленькой мудрой совы на левом плече.

Первоочередную (так называемую царственную) жизненную цель он выбрал быстро, а вот со вторичной, вспомогательной, было сложнее. Если царственное эговлечение определяет карьеру гражданина, то сопутствующее – становится главным проявлением его индивидуальности, оно служит как бы для личного пользования. Многие выбирали Аполлона с его горделивыми искусствами, надеясь прославиться; девушки поголовно предпочитали Венеру, желчные и завистливые правдоискатели – Диану с Гекатой. И мало кто выбрал Юпитера с его ставкой на желудок и печень, на здоровую материальную основу бытия: подростки брезгливо морщились: неужели цель жизни – вкусно пожрать?