Тупик либерализма

У. Черчилль предлагал французам свой рецепт: «Многие страны, не исключая нашу собственную, склонны рассматривать французов как пустую, капризную, истеричную нацию. На самом деле это одна из наиболее серьезных, трезвомыслящих, несентиментальных, расчетливых и цепких наций на земле. В настоящий момент все французы — от воинствующих монархистов до воинствующих коммунистов — твердо уверены в том, что Францию необходимо защищать, и в том, что та свобода, которую французский народ завоевал в революции, не будет нарушена или ограничена ни изнутри, ни извне. Франция всегда была щедра на кровь своих сыновей, но она терпеть не может платить налоги. Британцы прекрасно платят налоги, но недолюбливают муштру… Французы не имеют ничего против муштры, но избегают налогов. И, тем не менее, обе нации могут сражаться, если убедятся в том, что нет другого способа выжить; но в таком случае у Франции было бы маленькое активное сальдо, а у Британии — маленькая армия»^{580}.

У. Черчилль судил о французах на примере Первой мировой войны, когда французы действительно продемонстрировали высокий боевой дух. Однако со времен Первой мировой ситуация кардинально изменилась. Франция не желала воевать, а Англия уже не могла финансировать новую коалицию.

Несмотря на поражение социалистической революции во Франции, костяк Народного фронта, главным образом в лице коммунистов, не исчез — после разгрома Франции он ушел в движение Сопротивления, став его главной движущей силой. Не случайно коммунистов называли «партией расстрелянных», они понесли самые большие потери в годы Сопротивления. Консерваторы, в лице Папена и его соратников, перешли в лагерь фашистов.

Победа СССР во Второй мировой войне придала новую силу социальному движению в Европе. Завоевания Народного фронта были восстановлены и положили начало социальному государству во Франции.

И ВСЕ-ТАКИ ОНА ВЕРТИТСЯ?

Провал социал-демократических экспериментов в Германии и Франции, неуверенное равновесие, достигнутое в Англии, казалось, ставили крест на социал-демократических идеях. В Европе господствовали фашиствующие режимы. Однако на окраине этого бурлящего политэкономического моря взрастали примеры, которые все же внушали какую-то надежду.

Они появились в скандинавских странах, сохранявших нейтралитет во время Первой мировой. За годы войны прежде нищие нейтральные страны резко улучшили свое экономическое положение за счет торговли с обоими воюющими сторонами. Мало того, они даже сделали территориальные приобретения. Например, Дании Версаль вернул потерянные в 1864 г. Шлезвиг и Гольштейн.

Отдаленность скандинавских стран от военных бурь оберегала их стабильность и национальное спокойствие, позволяя накапливать капитал и сохранить свои монархии[70] на протяжении многих столетий. В отличие от всех других европейских стран они на протяжении большей части своей истории шли почти непрерываемым эволюционным путем развития. Помимо того это были северные страны, где элементарное выживание населения ставится в зависимость от уровня его социальной защищенности.