Тупиковая ветвь (СИ)

В первом, куратор подтверждал связь Корневого Вениамина Дмитриевича с представителями правительственного сектора, отвечающими за формирование региональных кабинетов, а также с сотрудниками силовых ведомств. Последних оказалось всего трое, и они не обладали достаточными полномочиями, чтобы влиять на общую стратегию. Достать из архива материалы по бывшим оперативникам и закрытым делам могли, однако, инициировать собственное расследование или запустить в производство закрытые дела, нет. Следовательно, с этой стороны подвоха ждать не стоит. Скорее всего, как и предполагал Шрам, Беню поманили какой-нибудь хлебной должностью, взамен попросив выполнить маленькое деликатное поручение.

Второй документ оказался составленным наспех, каким-то вольным стилем, напоминающим помесь анонимки с компроматом, с большим количеством допущений и предположений. В конце куратор пояснял, что это компиляция из агентурных донесений, проверка по которым либо приостановлена распоряжением сверху, либо невозможна, ввиду отсутствия прямых доказательств.

Успокоив себя, что в нынешнем положении любая, даже непроверенная информация, весьма полезна, Шрам перешёл в раздел исходящие и занялся тем, чего ненавидел больше всего: набирать текст собственного донесения.

Можно, конечно, наговорить новости и отправить аудиофайлом, но негоже отменять собственное решение, установленное неделю назад, из-за опасения колдовской прослушки. Всё-таки эти маги имеют власть только над живой плотью, а воздействовать на технические устройства не могут.

Закончив донесение, Шрам внимательно перечитал, опасаясь, что пропустил какие-то важные детали, и нажал подтверждение отправки.

Обернувшись ко входу, сержант вздрогнул от неожиданности, мгновенно отметив чужое присутствие. Рука, спонтанно метнувшаяся к кобуре, замерла, успев наполовину выхватить «Грач». Возле стены ангара, накрытый как паранджой сгустком тьмы, стоял домовой.

— Иннокентий Кузьмич, какими судьбами? — ляпнул, вместо приветствия, — Хоть бы покашлял для приличия.

— Не хотел отвлекать, — вполне миролюбиво признался дух, — Я же понимаю разницу между тем, кому можно зашить карман, и тем, кто может спросить за мелкую шалость.

— Только не говори, что внезапно проникся уважением ко мне. Не поверю. Максимум на что способны домовые, это снисходительно покровительствовать своим соседям.

— Не прибедняйся, Отмеченный Печатью, — с еле уловимым оттенком сарказма, сказал Иннокентий, — Даже последние отморозки среди людей, с почтительностью относятся к вооружённому человеку.

— Можно подумать, тебя пугают пули, — фыркнул сержант, возвращая флажок предохранителя на место и убирая пистолет в кобуру.

— Меня напрягает, когда Хранитель Магического Меча, начинает тупить, не понимая, какую ответственность на него возложили.

И тут до Шрама дошло, какого оружия боится хранитель домашнего очага. Понял и испытал чувство вины.

— Клянусь, я не специально, — неумело оправдываясь, повинился сержант, — Стропорез верну, лично мне он без надобности. Прошу, извинись перед Макфлаем и передай, что приду ночевать в гостиницу, как только закончу операцию.

— Э-э-э… — на этот раз непонимание и удивление прозвучали в восклицании домового, — Про то, что вернёшься, сам скажи Карине. Девочка волнуется. Вбила себе в голову, что чем-то обидела тебя и с нетерпением ждёт возможности извиниться. Кстати, уверен, её извинения тебе понравятся. Что касаемо Тенконгчичу, то я не вправе даже дышать в его сторону.

— Подожди… — осмысливая слова духа, решил уточнить Шрам, — Разве не дракон послал тебя? Он что, совсем не раздражён моим исчезновением?

— Ох, люди… — печально вздохнул Иннокентий, — Называют себя вершиной эволюции, а рассуждают как мухи перед закрытой форточкой. Неужели ты думаешь, что можешь спрятаться от Владыки Неба в ржавом ангаре на окраине слободы?

— Давай так, — пресекая насмешки домового, предложил сержант, — Ты прекращаешь стебаться надо мной и терпеливо, как заслуженный учитель тупому ученику, объясняешь мне чего я не понимаю. Договорились?

Кеша, выглядевший в черноте сгустка мутным абрисом с гравюры Дюрера, пожал плечами. Подумал и поняв, что человек от него не отвяжется, пока не добьётся своего, понуро кивнул.

— Находясь в своей вселенной, Макфлай способен читать мои мысли? Поэтому он уверен, что верну его подарок?

— Никто не может прочесть мысли человека, — заверил домовой и снова вздохнул, — Сам процесс их возникновения столь хаотичен и нестабилен, что подобное невозможно. Это сложнее, чем научить импа говорить по-русски.

— Но он же говорит?! — опешил сержант.

— Правда? — усмехнулся дух, — В сказке щука тоже говорит с Емелей, хотя всем известно, что речевой аппарат рыбы не приспособлен к воспроизведению горловых звуков. Ладно. Я обещал. Мы, жители Нави, общаемся не голосом, а транслируем образы, облечённые в оттенки наших эмоций. Ваши фантасты придумали термин: визуализация. Его мало кто из людей понимает, но книги и фильмы широко разрекламировали этот принцип. На самом деле всё гораздо сложнее, но для тупого подростка объяснение сойдёт.