Туполев

В СССР давно, еще с середины 1930-х годов, были безуспешные попытки установить сани на поплавки. Махоткин и его команда предложили спроектировать корпус аэросаней в виде лыжи-лодки, что придало требуемую «амфибийность» — машина могла двигаться как по снегу, так и по воде. В 1961 году начались испытания первого образца аэросаней-амфибий. Учитывая полученные в их ходе замечания, в серийную характеристику лодки А-3 ввели небольшой накладной редан, удовлетворявший требованиям движения по воде и снегу. Малая удельная нагрузка на специально спрофилированное днище из наклепанных снаружи листов пластика позволяла А-3 глиссировать по снегу и воде с минимальным сопротивлением и давала возможность двигаться по льду, даже разбитому, по несудоходным водоемам, болотам и мелководью глубиной 5–10 сантиметров. А-3, в отличие от других аэросаней, проходили без снижения скорости глубокий снег, наледи и шугу. Обтекаемые формы выполненного по авиационным канонам клепаного дюралевого корпуса А-3, отсутствие выступающих частей позволяли двигаться машине по метровым кустарникам и редколесью. В серии на А-3 был установлен авиационный двигатель воздушного охлаждения М-14Б мощностью 350 л. с. В 1964 году были выпущены первые серийные А-3, а менее чем через полгода в СССР работала уже сотня этих машин, всего было выпущено около 800 аэросаней этого типа. Активная эксплуатация амфибии А-3 продолжалась до конца 1980-х годов, отдельные экземпляры функционируют до настоящего времени.

Относительно малые габариты позволяли транспортировать амфибию в кузове грузового автомобиля, в грузовых кабинах самолетов и вертолетов, а также на внешней подвеске вертолетов. Создание столь удачной и нужной амфибии А-3 в 1965 году было отмечено наградами ВДНХ. ОКБ А. Н. Туполева получило диплом первой степени, руководители проекта: Г. В. Махоткин — золотую медаль, В. М. Татаринов — серебряную, А. Д. Воробьев, В. В. Меркулов и В. Т. Жевакин — бронзовые.

Эти амфибии успешно использовались на северных русских реках: Онеге, Пинеге, Мезене, Северной Двине, Лене и Оби. А-3 нашли применение у пограничников, в поисково-спасательной службе отряда космонавтов, в других аварийных службах. Потенциальных заказчиков подкупала универсальность амфибий и возможность их эксплуатации в переходные периоды, когда другая техника использоваться не может.

В 1960—1970-е годы амфибия А-3 экспортировалась в несколько стран.

Но вернемся к началу творческого пути нашего героя, в двадцатые годы XX столетия.

Конец второго десятилетия XX века оказался тяжелым для человечества. Испанский грипп, или «испанка», был самой страшной пандемией за всю известную с медицинской точки зрения историю человечества. В 1918–1919 годах за 18 месяцев во всем мире от «испанки» умерло, по разным оценкам, от 50 до 100 миллионов человек — 3–6 процентов населения Земли! Было заражено более 550 миллионов человек — почти 30 процентов населения планеты. Эпидемия началась в последние месяцы Первой мировой войны и быстро превзошла по числу жертв мировую бойню.

Возможно, простудившись, заболел вялотекущей «испанкой» и Туполев, возможно, у него была туберкулезная пневмония. Поздней осенью 1919 года Андрея Николаевича положили в больницу.

В городской больнице образца 1919 года кормили из рук вон плохо, лекарств практически не было, дров тоже, медперсонала не хватало, чтобы сохранить в помещениях тепло, комнаты старались не проветривать. Заходил врач, равнодушно простукивал больных, при этом что-то объясняя студентам по латыни. Туполев, несмотря на ослабленное состояние, критично, но верно оценил обстановку и решительно сбежал из больницы.

О заболевании Туполева доложили Жуковскому. Тот через Тимирязева немедленно связался с врачами, и Туполева определили в легочный санаторий «Высокие горы», неподалеку от Курского вокзала, где в советские времена находился Первый спортивный диспансер. Здесь Туполев попал под наблюдение хорошего врача М. К. Кондорского, сделавшего ему частичную резекцию легкого и буквально спасшему жизнь. Добрую память о своем враче Андрей Николаевич пронес через всю жизнь, хотя не любил вспоминать о тяжелой болезни.

Сын врача, талантливый рисовальщик Борис Михайлович Кондорский, стал ближайшим помощником Туполева и проработал с ним всю жизнь. Кондорский, наверное, впервые в мировой художественной практике, в аксонометрическом рисунке воплощал первоначальный замысел конструктора. По замечаниям следившего за ведением набросков Туполева, он тут же исправлял что-то, дополнял рисунок новыми элементами. Порой Борис Михайлович возражал Андрею Николаевичу, спорил с ним, настаивал на отвергнутых конструктором решениях… Иногда, после прикидок, он всю ночь оставался на рабочем месте и на следующий день поражал коллег прекрасно проработанным рисунком новой машины.

— Боря, ты бог, — порой прилюдно говорил ему Туполев. — Остается только скрестить ручки на брюшке и любоваться… Я с тобой останусь без работы.