Тур Хейердал. Биография. Книга II. Человек и мир

Тур не успел ответить Карло. Без всякой посторонней помощи лодка повернулась на правый борт. Парус наполнился, «Ра» увеличил скорость и вскоре вернулся на тот же курс, что и раньше.

« Гуарас», — пронеслось в голове Тура. Это были гуарас, или вертикальные весла, которые после поломки рулевых весел дали «Ра» некоторую управляемость. Он крикнул по-английски: «Замечательно!», чтобы все могли его слышать. Нужно было вернуть людям уверенность. Напряженные лица снова растянулись в улыбке.

Тур закрепил веревку между лопастями весел, чтобы они не ускользнули в море во время пути. Благодаря этой предусмотрительности им удалось выловить оторванные лопасти. Сноровка Абдуллы-плотника и умение Карло вязать узлы и обращаться с веревками помогли быстро починить весла и вернуть их на место.

Люди успокоились, и «Ра» поплыл под покровом ночи. Тур установил вахту по двое в каждой смене, с заменой по необходимости. Он отдал приказ постоянно следить за компасом и записывать курс и направление ветра в судовом журнале каждую четверть часа ^{605}. Это было уже слишком, но пока они находились рядом с берегом, Тур не хотел рисковать. Ему следовало бы немного поспать, но после ужасных событий первого дня он не смог сомкнуть глаз. Кроме того, Норман, штурман судна, все еще находился в бреду, и Тур не осмелился сделать что-либо иное, чем самому отслеживать положение судна.

«Ра» послушно следовал своему курсу на юго-запад всю ночь. Когда рассвело на следующее утро, они больше не видели земли.

Долгожданный пассат так и не появился. Они по-прежнему были жертвами ветра переменного направления и силы. Лодку кидало туда и сюда в волнующемся море, и туровы гуарасуже не действовали так, как положено. Починить рулевые весла оказалось более трудной задачей, чем это представлялось поначалу.

Внезапные изменения погоды приводили к тому, что ветер ударял в парус спереди, и его выворачивало наизнанку. Лодка вертелась вокруг своей оси и начала двигаться задним ходом. Без помощи весел людям приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы направить лодку и наполнить парус как надо. При самых сильных порывах ветер достигал силы штормового, и в конце концов они сдались, готовые к тому, что новая перемена ветра снесет и парус, и мачту. Ничего не оставалось, кроме как спустить парус.

Свернуть прямой парус, находящийся под давлением, — нешуточное дело, особенно для тех, кто никогда этого не делал. Пока двое ослабили фал, держащий парус наверху, другим предстояло спустить парус на палубу с помощью шкотов. Случилось то, что должно было случиться. Порыв ветра тащил парус, удержать его не хватило сил, и тяжелое, неуправляемое полотнище заполоскалось над морем на рее — единственном креплении. В суматохе была велика опасность, что оно смахнет кого-нибудь за борт, но времени на страховку не осталось, надо было выбрать парус, пока он еще цел и мачта стояла на месте. Медленно те, кто управлял фалами, опустили рею, которая в конце концов оказалась в воде с остальным парусом. Собрав последние силы, как рабы на галерах, они смогли вытащить рею и мокрый парус.

Они лежали и дрейфовали. Но дрейф являлся роскошью, которой они не могли себе позволить. Хотя берег не был виден, он должен был снова появиться дальше на юге, заканчиваясь мысом Джуби, имевшим репутацию могилы кораблей. Им необходимо было пройти на запад — под парусом ли, с рулевыми ли веслами или без них.

— Мы ведь можем на парусе сделать риф, — предложил Джордж ^{606}. Почему об этом никто не подумал раньше? Ведь с рифом парус можно связать, завернув снизу, — отверстия для стягивания есть, тем самым уменьшив до одной трети.

Норман давно бы сделал это, будь он на палубе. Теперь он только шепнул «да» в ответ на предложение со своего больничного ложа в хижине.

Они установили риф и снова отправили парус на мачту. Совсем другое дело! Лодка вновь обрела баланс и взяла курс на юго-запад. Снова путешественники закричали от радости ^{607}.

И тут они услышали удар, он прозвучал так, «как будто мачта звала на помощь». Порыв ветра в очередной раз ударил в парус и вывернул его. В таком положении рея ударялась снова и снова о мачту, пока не издала треск, пронзивший команду до мозга костей, — треск сломавшегося дерева. Рея, державшая парус, сломалась.

На палубе вновь напомнил о себе черный юмор. «Теперь мы сломали все, что можно сломать. Остался только папирус» ^{608}.

Не прошло еще и двух суток, как «Ра» отбуксировали из гавани Сафи. Еще до того, как солнце успело зайти за горизонт во второй раз, «Ра» подвергся таким испытаниям, которые не выдержали ни лодка, ни команда. Археологическая часть подготовки была хороша. Тур плавал на лодке, приближенной к той, на какой египтяне плавали по Нилу. Морская подготовка, напротив, никуда не годилась. Если помнить о том, что у него не было никаких оснований утверждать, что тростниковые лодки пересекали Атлантику в древние времена, Хейердал неоправданно рисковал.