Турбулентность (ЛП)

КейТРОЛЛЬ: Единственная причина, по которой я все еще слежу за твоим блогом, состоит в том, что мне жаль тебя и твою жизнь. И твои сокрушительные посты заставляют меня чувствовать себя в десять раз лучше. Потому что у меня не все так плохо.

Выход на посадку В20

      

ДЖЕЙК

      

Орландо (MCO)—> Гавайи (HNL)—> Нью-Йорк (JFK)

Вкус киски Джиллиан все еще ощущался у меня на губах спустя несколько часов после нашего свидания в Орландо, чем отвлекал от еще одной длинной недели. Также он послужил мне психологическим развлечением, помогая не обращать слишком много внимания на сегодняшнюю встречу пилотов. Почти помогал.

– Так... – Мужчина в плохо приталенном синем костюме стоял в передней части конференц-зала, обращаясь ко мне и еще двадцати другим пилотам. – Как вам известно, у нас в Элите лучшие пакеты привилегий среди всех коммерческих авиалиний, лучшие самолеты в небе, а еще у нас самый лучший послужной список в области безопасности.

– Вы правда позвали нас сюда, чтобы прочитать вслух брошюру компании? – спросил я. Эта встреча длилась уже больше получаса. – У меня есть дела поприятнее на Гавайях.

– Конечно, у вас есть дела, командир Уэстон. – Он закатал глаза и выключил свет, отчего сверху вниз начал открываться экран во всю стену. – Я созвал это совещание, чтобы обсудить нашу политику против тесной дружбы между сотрудниками. – Вдруг на экране появилось зернистое изображение. Пилот в униформе шел за руку со стюардессой мимо «Зоны реконструкции».

– На данный момент аэропорты обычно не устанавливают камеры с высоким разрешением в зонах реконструкции, потому что, ну... Какой в этом смысл, раз уж они и так закрыты, но пассажир сделал этот кадр несколько недель назад и выложил его в социальную сеть под заголовком: Спорю, пилот собирается посадить свой член на ее взлетно-посадочную полосу.

Последовало несколько смешков других пилотов.

– Также был запощен вот этот ролик. – Он щелкнул кнопку пульта и появилось гораздо более четкое изображение. Видео того, как пилот в униформе целует прижатую к стене женщину в кладовке пустого фуд-корта аэропорта Сиэтл Интернешнл.

– А теперь, – сказал он. – Это лишь формальность, пока что мы поговорим со всеми пилотами Элиты, рейсы которых проходили через эти конкретные аэропорты во время совпадающее со временем съемки этих видео и фото. Не стоит упоминать, что хотя все происходящее в ваших спальнях является вашим личным делом, идея того, что два сотрудника грубо нарушают наше правило, тогда как мы решительно заявляем о правилах Элиты в СМИ, немного... – Он постучал по подбородку. – Немного постыдная. Нет, даже другое слово... Шокирующая? Ошеломляющая? Нет... Скандальная.

Он наконец подобрал подходящее слово и включил свет.

– Если вы знаете, кто это, предлагаю вам передать им, что вскоре мы докопаемся до истины. И если это вы, советую вам немедленно сообщить нам об этом, так, чтобы мы могли сразу же уволить данную стюардессу и подписать с вами форму нарушения политики для пилотов. К вам будут применены дисциплинарные меры, но вы сохраните эту работу до тех пор, пока будете сотрудничать. – Он продолжал говорить, раздавая документы, но я не отрывал взгляда от экрана за его спиной. Видео играло по кругу, но так как наших с Джиллиан лиц не было видно даже сбоку, у них не было ни шанса раскусить нас. Было ясно лишь то, что это два сотрудника одной авиакомпании, два сотрудника, которые целовались так, что со стороны становилось очевидно, им не будет дела, если их поймают.

– Вы слышите меня, командир Уэстон? – Его вопрос прервал мои размышления. – Командир Уэстон?

– Да?

– Я сказал, что вы можете покинуть аэропорт, как только снова подпишите документ о политике против тесной дружбы между сотрудниками. – Он указал на пустую комнату вокруг нас. – Вы единственный все еще сидите здесь.

Я бросил взгляд на документы, отмечая выделенные красным изменения:

Я, Джейк Уэстон, никогда не станупринимать участие в отношениях с любым другим сотрудником Элиты Эйрвейс, в том числе сотрудником любого подразделения или расширения компании. Я также соглашаюсь с политикой против тесной дружбы между сотрудниками.

Беря ручку, я написал свое имя и передал ему бумагу. Встал и направился к двери, но он окликнул меня.

– Да? – Я оглянулся через плечо.

– Гм, вы кое-что оставили на кресле. – Он указал на смятую пару черных кружевных трусиков.