Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

– А тут ко мне еще одноклассник приехал. Тоже за голову взялся. Говорит, что я должна быть более осмотрительной. Да ведь если бы знать, где упадешь, то соломки бы подстелил. Виктор сказал, что мне повезло и я еще легко отделалась. Три тысячи долларов – это деньги, конечно, немалые, но если бы он их не взял и полицию вызвал, то еще неизвестно, чем бы это все закончилось. Права точно отобрали бы, да еще уголовное дело завели бы. Ведь это все легло бы на плечи моего мужа, а мне это ни к чему. Муж ничего не должен знать, иначе я могу остаться без автомобиля и без некоторых привилегий.

– Ну вот. Ты сама себе противоречишь. Совсем недавно ты говорила мне о том, что у тебя с мужем редкое взаимопонимание и что он хоть сам и принимает последнее решение, но всегда прислушивается к твоему мнению. На деле получается наоборот. Что ж это за муж такой, если ты попала в беду и не можешь ему о ней рассказать?

– Потому что беда беде рознь. Я тебе еще раз говорю о том, что мой супруг отрицательно относится к тому, что я вожу машину. Ну какие-то у него дурацкие предубеждения, что поделаешь? Я не хочу, чтобы он знал, что я сбила турка. В общем, врач велел ему, ровно сутки, через каждые четыре часа, делать укол, а потом только пить таблетки, и все. Ты можешь меня выручить и сделать ему укол? Виктор четыре часа назад ему уже укол сделал. Я умею, но уж очень боюсь. Выручи меня, пожалуйста.

– Да без проблем. Где твой потерпевший лежит?

– В гостиной. Пошли в дом.

Как только мы вошли в дом, Вика первым делом провела меня в ванную комнату для того, чтобы я вымыла руки.

– Ты же как раз медсестра, – чуть слышно произнесла моя новая знакомая. – Осмотри его еще раз. Ты знаешь, в моих интересах его как можно быстрее отсюда выпроводить. Терпеть не могу, когда в доме посторонний человек лежит. Врач сказал, что у него сильный ушиб и сотрясение мозга. Знаешь, я ему уже трешку дала, мне бы хотелось, чтобы он уже завтра ехал к себе домой отлеживаться. Ему-то какая разница, где лежать? А я из-за него к дому привязана, никуда не могу выйти. Наташа, пожалуйста, подыграй мне.

– Как? – Я не сразу поняла, к чему клонит Виктория.

– Скажи ему, что у него совсем легкое сотрясение мозга, что ничего страшного нет, что ты, как медицинский работник, можешь заверить его в том, что завтра он уже может ехать домой и отлеживаться там.

– А вдруг у него сильное сотрясение мозга?

– Да какое бы оно ни было, пусть дома лежит. Я ему дала деньги только для того, чтобы о случившемся ничего не знал мой супруг. За такие деньги можно полежать дома. Я его сама до его дома отвезу на своей машине. Ты ему скажи, что родные стены лечат. Одним словом, технично подводи его к тому, что завтра ему нужно переместиться домой.

– Как ты говоришь, его зовут?

– Рамазан.

– А он хоть по-русски говорит?

– К моему удивлению, он очень хорошо знает русский язык.

– Тогда пошли.

Зайдя в комнату, я встала как вкопанная и для того, чтобы не рухнуть на пол, обеими руками схватилась за Вику, переместив весь центр тяжести на нее.

– Ты что? Наташа, что случилось-то?

Но я не могла ответить. Я смотрела на стоящий в гостиной диван глазами, полными ужаса, потому что на нем лежал Мустафа.

Глава 23

– Рамазан, медсестра пришла сделать тебе укол, – убедившись, что я уже могу стоять на своих ногах, Вика взяла меня за руку и подвела к больному. – Рамазан, просыпайся. Пришла медсестра для того, чтобы тебя обследовать и сделать укол. Сейчас она внимательно тебя осмотрит и скажет, каково твое состояние.

Как только Мустафа открыл глаза и увидел меня, его лицо буквально перекосило и он уронил голову обратно на подушку. В этот момент в доме зазвонил телефон, и Вика направилась к выходу из гостиной.

– Я сейчас приду, – сказала она.

– Как ты меня нашла? – процедил Мустафа сквозь зубы.

– Кто ищет, тот всегда найдет, – не растерялась я. – Тебя ищу не только я. Тебя еще ищет полиция. Я сейчас Вике расскажу, какой ты Рамазан и кто ты есть на самом деле. Если бы ты знал, как я ненавижу тебя! Мне еще никто не причинял такую боль, которую доставил ты. Спасибо, что хоть оставил паспорт и билет на самолет, а если бы ты и их спер, тогда бы я вообще не знаю, что делала. Вор ты, а не шеф анимации, вот ты кто. Ты Вику ограбить решил? Поди, сам к ней под машину бросился для того, чтобы в дом попасть. Хитер!

– Заткнись, – Мустафа сунул руку под подушку и, вытащив из-под нее пистолет, навел его на меня.

– Мустафа, ты что?

– Я сказал, заткнись, дура. Иначе я прострелю тебе голову.

– Мустафа, ты вор, но ты не убийца. Я не верю, что ты можешь убить. Ты не такой!

– Ты хочешь в этом убедиться?

Поняв, что Мустафа не шутит, я тут же отрицательно закачала головой и произнесла со слезами на глазах:

– Что же ты со мной наделал? Я ведь так сильно тебя любила. Так любила! Я же из-за тебя столько глупостей наделала. У меня вся судьба кувырком пошла. Как же так можно? Неужели в тебе ничего святого нет? Разве не стыдно так поступать с людьми, которые тебя любят?