Турецкие диалоги. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

– Мы не все монстры, как вы думаете, – тихо отвечает он. Ангел убирает со лба голубоватые пряди и беспокойно смотрит на порез на моей руке. – Выглядит не очень хорошо.

То, что только что произошло, теперь кажется мне абсолютно нереальным. Если бы Люцифер хотел меня убить, он бы сделал это двумя ударами меча или одним взмахом своих крыльев. Но вместо того чтобы лежать мертвой на песке, я получу пять тысяч лир за свой бой.

Люцифер пристально смотрит на Кассиэля, который все еще поддерживает меня. Его губы искривляются в ехидной усмешке.

– В одном Люцифер точно прав, – говорит Кассиэль. – Лучше не возвращайся сюда.

– Почему? – Он запутал меня еще больше. Мое дыхание сбилось, рука болит, и я так хочу пить, что могла бы опустошить целую бочку с водой. Кассиэль, будто прочитавший мои мысли, отстегивает от пояса бутылку и передает ее мне.

Я в ужасе мотаю головой. Не могу принять воду от ангела.

– Она не отравлена, – объясняет Кассиэль с хитрой улыбкой. – Пей, или ты сейчас в обморок упадешь. Я не понимаю, почему вы вообще идете сражаться в такую ужасную жару.

– Не я все это придумала. – Я неуверенно беру бутылку и глотаю воду. Она холодная и очень вкусная.

Кассиэль тихо смеется:

– Только медленно, иначе тебя сейчас стошнит.

Ну нет. В этой воде явно был сахар или мед. Точно что-то сладкое. Я уже не помню этого вкуса. Я отдаю ему бутылку только тогда, когда она уже опустошена, и даже не прошу прощения за жадность. Он сам виноват, что предложил мне воду, а там, где он ее набрал, ее наверняка еще более чем достаточно.

– Большое спасибо.

Мне сразу же становится лучше. Сахар что-то делает с моей головой. Я чувствую себя будто немного пьяной и с трудом сопротивляюсь навязчивому желанию захихикать.

– Без проблем. Тебе она гораздо нужнее, чем мне.

Он смеется надо мной? Во время битв речь идет о жизни и смерти. Для ангелов это будто какая-то простая тренировка. Он, наверное, прочел недовольство в моих глазах и поэтому успокаивающе поднял руки.

– Я вообще не о том, о чем ты, возможно, только что подумала. Ты просто выглядела как человек, который очень хочет пить, – добавляет он удивительно мягко.

– Все верно, – шепотом отвечаю я. Я не могу поверить, что разговариваю с ангелом. О воде.

– Извини, что я выпила все, что было.

На его лице появляется улыбка:

– Я могу полететь обратно и взять еще.

Теперь мне, правда, становится смешно. Это очень странный ангел. Разве ему неизвестно, что люди и ангелы обычно вообще не разговаривают друг с другом и определенно не делятся водой? Вдруг я понимаю, что мы все еще стоим посреди арены. Нас окружают другие бойцы, которые пытаются прийти в себя. Два ангела что-то обсуждают рядом с трупом, а люди выносят на носилках умерших и раненых.

– Мне пора, – резко говорит Кассиэль. – Ты справишься сама?

Мое лицо в этот момент, наверное, похоже на один большой вопросительный знак. Почему его вообще это беспокоит? Остальные ангелы толкнули бы меня в песок, чтобы освободить место для размаха крыльев.

Когда я киваю, он отталкивается от земли и взмывает вверх. Его крылья еле заметно движутся. Будто он просто стоит в воздухе. Когда Кассиэль оказывается в трех метрах надо мной, он машет мне рукой на прощание. Это просто абсурд. Я ничего не могу с собой поделать и улыбаюсь ему в ответ. Оставшаяся в живых часть здравого смысла мешает мне помахать ему вслед. Его лицо приобретает еще более счастливое выражение, и он наконец улетает. Ангел элегантно приземляется на верхней трибуне. Семьяса встает с кресла и ударяет его по плечу. Наверняка сейчас Кассиэль будет выслушивать от него упреки в том, что он спас меня во второй раз. Я возьму свои деньги и исчезну отсюда. Только сейчас я слышу, что зрители на трибунах выкрикивают мое имя.

– Мун! Мун! Мун! – отзываются эхом их голоса.