Турецкие диалоги. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

Но при этом тут есть и свои минусы. Сильный лидер вслед за собой другого сильного не оставляет. Тут хоть тресни… Это было с Иваном Грозным, это было с Петром Первым, это было со Сталиным. Не проводя параллелей между этими правителями и действующим российским президентом, который по сравнению с помянутыми лидерами не просто куда как более цивилизован и миролюбив, а просто ангел Г-сподень, так что с него пыль можно сдувать с точки зрения отсутствия личной кровожадности. Хотя его многие терпеть не могут, но вот что он точно не любит – так это кровушку лить. В отличие от всех тех, кого я перечислил.

А вот сильный лидер после него… Медведев-то точно не был сильным лидером. А он у нас – замсекретаря Совбеза, периодически пробуждается от летаргического сна и много всякого-разного начинает говорить. Внезапно, но достаточно, чтоб не забыли – для публики. Ну уж как есть.

Хорошо, предположим, а что такое сильный лидер? Кто он будет в российских условиях? Кто сможет, вслед за Путиным вообще вести политику, исходя из того, что наша вертикаль власти – действительно вертикаль. Скажем, кто сможет с Эрдоганом работать?

Путин знает, как с ним общаться. У него мёртво всё завязано на личный контакт, и они способны договариваться. И очень во многих ситуациях – именно так и с Си Цзиньпином в Китае. Огромная роль персонифицированной политики в успехах страны, но огромная опасность – в том, что она – такая, какая она есть.

Я могу считать, всё-таки, на сегодня наш строй мягким вариантом умеренного «бонапартизма». А, как известно, у императора французов всё на нем лично и было зациклено. И чёрта с два его можно было заменить. Его до сих пор заменить не могут. Некем, ну значит некем. Пантеон они ему построили, большой-большой в ознаменование заслуг, и тем не менее он был и остался единственным в своём роде в истории не только Франции – всего мира.

Поэтому огромный вопрос «что будет?», потому что те проекты, которые я вижу у Турции, работают и сильно проникают в души людские. Панисламизм, по турецкому варианту – мягкий ислам, работает, пантюркизм – вообще замечательно работает. Он, если что, будет прекрасно работать и на пространстве Российской Федерации. На всех этих турецких перспективных картах и Якутия, и Алтай, и озеро Байкал, и Чувашия, всё Поволжье, и всё-всё-всё наше – это их Тюркский мир. А он – действительно, в самом деле, Тюркский мир.

И при этом если вы посмотрите на всю нашу страну в виде Советского Союза, вы понимаете, что это и был – Тюркский мир. Вот прямо-таки на самом деле. СССР и был Тюркский мир, а за его пределами оставалась ровнёхонько Турция, Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая и север Афганистана. И всё… А все остальные тюрки в пределах той страны жили, которая была СССР.

Когда смотрите на карту, отматывая несколько столетий назад – ну я уже говорил и ещё раз повторю – а это ведь вообще-то империя Чингисхана. Улус Чагатая и улус Джучи. Включая, кстати говоря, и Украину, и Белоруссию, и там, г-споди, вплоть до Венгрии. И у вас всё сразу складывается.

А вот что не работает? Ну совершенно не работает Русский мир. Он не работает, хоть тресни. Как выяснилось, не работает Православный мир. Какой Православный мир после раскола РПЦ? По Украине-то это видно. УПЦ ушла под Константинопольский патриархат, а значит, опять под Эрдогана.

В этой ситуации я не очень понимаю, что можно придумать для того, чтобы кого-то сплотить вокруг Москвы? Потому что последние почти что тридцать лет то советское наследие, которое у нас было… А именно оно и есть – то, что хотели бы вернуть многие люди, пострадавшие на постсоветском пространстве от распада СССР, от Украины до Таджикистана. Но его же – нет! Ну осталась память о Великой Отечественной войне. Да, конечно. Осталась память о Победе. Да, конечно. И какое-то время, положим, одно-два поколения, она будет держать, пока существует поколение, которому про войну рассказывали. А вот возвращение ко всему остальному, всерьёз, «взрослое» такое возвращение, его же нет.

Потому что у нас-то пришли к власти, на распаде Советского Союза, «элиты» – я ставлю это слово в большие кавычки; просто принято их так называть – именно на том, что надо избавиться от «проклятого» советского прошлого, всё перечеркнуть и найти какой-нибудь внешний пример. Уж у кого какой пример, кого там кому надо копировать. Кто-то копирует Америку, кто-то пытается копировать Европу, кто-то Китай или Турцию. Но только не отстраивать то, что было, лучше, чем оно было.

Вот тут – большой вопрос, насколько конкурентоспособно наше будущее по сравнению с турецким?

Иван Стародубцев: Ответ на вопрос «что надо делать России?» в теории прост и незамысловат, а на практике – весьма сложен. Сформулировал бы я этот ответ одним словом: «Пахать!» Ну или более развёрнуто, словами из знаменитой речи Черчилля к своим гражданам в самом начале Второй мировой войны: «Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжёлого труда, слёз и пота».

Иными словами, если нам наконец очнуться от спячки, то, глядишь, что-то да и получится.